Накануне вечером мистер Блейк отправил посыльного в Липтон с поручением найти врача и привезти его к роженице. В лагере молились все — кто знал молитвы и кто не знал их. Все обращались к Богу и просили: «Господи! Пусть доктор найдется и прибудет вовремя».
Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей о страданиях бедной роженицы и не имея никакой возможности облегчить ее положение, люди в ожидании врача занялись домашними делами. Женщины стирали одежду и наводили порядок в своих дорожных домиках. Мужчины в очередной раз проверяли, все ли в порядке с упряжью, сбруей и колесами фургонов.
Вечером сидели у костра, коротая время за разговорами о том, о сем. Время тянулось медленно, и нервы у всех были на пределе; происходившее в фургоне семьи Клей болью отзывалось в сердце каждого. Ближе к ночи, не зная, чем помочь бедняжке Бекки, и надеясь, что утром всех порадует хорошая весть о рождении младенца, люди начали гасить костры и укладываться спать.
Утро не принесло перемен. Ребенок не родился.
Начался еще один долгий день. Все хозяйственные дела были переделаны, все настирано, починено, и люди не знали, чем занять себя в эти часы томительного и тревожного ожидания. Врача до сих пор не было. И хотя все понимали: прошло более чем достаточно времени, чтобы добраться сюда из Липтона, — надежда не умирала. Наконец посыльный вернулся — весь в пыли, усталый, подавленный. Он принес нерадостную весть: врача в городе нет.
Мисси, Вилли и другие соседи в ожидании стояли у фургона четы Клей, но плача новорожденного так никто и не услышал. Была почти половина второго, когда миссис Козенски вышла из фургона. По пухлым щекам акушерки текли слезы.
— Ребенок умер, — тихо сказала она. — Ничего не удалось сделать.
— Бедная Бекки! — зарыдала Мисси. — Она не перенесет этого.
— Не перенесла, — еще горше заплакала акушерка. — Молодая мама не справилась, она тоже скончалась.
В первый момент Мисси не могла ни осознать сказанное миссис Козенски, ни поверить в этот кошмар. Но чем отчаяннее она впивалась глазами в старую акушерку, тем очевиднее ей становилось: это правда. Из глубины крытого фургона слышались приглушенные рыдания мужа.
— О, Боже, — закрыв лицо руками, прошептала Мисси. У нее подкосились ноги, но стоявший рядом Вилли успел подхватить жену и прижал ее к себе. Мисси громко рыдала на плече у мужа. Дав ей выплакаться, Вилли долгим взглядом посмотрел в глаза жене, точно сам хотел найти ответ на вопрос, который собирался задать.
— Я должен пойти к Джону, — тихо сказал он. — Ты дойдешь сама до фургона?