— Рувим, — это я уже к дружку своему, — отпусти человека! Как ему поговорить в ответ, если ты его за руки держишь!
— Ой! — тот сразу закраснелся, отскочил. — Извините за ради всего! Я на этом приёме как в тумане, а тут – вы! Ну и множечко переклинило за знакомое лицо из своих!
Смотрю, Левитан улыбаться начал. Еле-еле, но по-человечески, а не из вежливости. И в глазах интерес.
— Не знал, говорит… — и запиночка такая, после взгляда на меня. — Отец ваш никак из кантонистов?
— Не! Русский! А вот у моих детей будущих всё под большим таким вопросом.
— Фира! — пояснил Санька за меня. — Там такое ой, несмотря на возраст! Я тоже не из, а просто понахватался. Одесса, понимаете ли, да ещё и Молдаванка!
Ну и я подхватил сразу – байки всякие травить. Смеётся! Ожил, зажатость чуть ушла, и такой себе обаятельный мужчина организовался, што будь здесь Фира, я бы немножечко заревновал.
— А! Вот вы где! — от дяди Гиляя ощутимо попахивает водочкой, морда лица красная от выпитого и от жара перетопленных печей. — Не досаждают?
— Нет, — улыбается. Интересно ему с нами, значицца. А то! Психология.
— Ну и славно! — отозвался опекун, и тут же замахал рукой. — Антоша! Чехонте!
— Чехов Антон Павлович, — подойдя, представился рослый плечистый мужчина. Намётанным на Хитровке взглядом я определил, што недавно он был и вовсе ого-го! В смысле, ещё более здоровым и плечистым. А сейчас никак болеет?
— Панкратов Егор Кузмич, — пожимаю руку, ни чуточки не стесняясь. А чего!?
— Чиж Александр Фролович, — Санька, чуточку всё-таки засмущавшись взрослого внимания, дёрнул плечом.
— А?! — Владимир Алексеевич обнял нас на мгновение за плечи и хохотнул. — Каковы?! Не тушуются на публике.
— Соавтор мой! — рука опекуна взлохматила мне голову.
— Иллюстратор Наденькиных рассказов! — взлохмачен вконец засмущавшийся Санька.
— Скажете тоже – соавтор! — отфыркнулся я, приглаживая волосы назад. — Рассказал как сумел, да впечатления передал. А уж статья – целиком ваша!
— Цыц! Мне виднее! — и оборотившись к Чехову с Левитаном. — Каков наглец, а? Хуже меня в его годы!
— Кстати, — оживился дядя Гиляй, схватив меня за плечо, — рекомендую! Лучшего знатока хитровской жизни и представить нельзя!
— Так себе рекомендация, — ёрнически отозвался я, — подыгрывая опекуну с обвинением в наглости. Засмеялись уже все трое, да и Санька зафыркал смущённо, переглядываясь с Левитаном.
— Ну никаких авторитетов! — горделиво пожаловался опекун. — Хуже меня, право слово!
— Почему же, — не согласился я, — есть! Другое дело, што сам думать умею, а не по шаблону навязанному.