Не следует забывать и о том, что в 1991 году 15-е управление Генштаба сделало «глубокую закладку» — распорядилось перенести на микрофильм полное описание производства биологического оружия на основе сибирской язвы (12 томов) и отправить это на длительное хранение на военных объектах в Кирове, Загорске (Сергиевом Посаде) и Свердловске (Екатеринбурге) [10].
У организаций «Биопрепарата» были свои хлопоты. В 1999 году, то есть через 7 лет после его перехода на мирные рельсы, генерал В. И. Евстигнеев назвал эту систему «самым современным фармакологическим гражданским центром России» [69]. Однако он так и не смог назвать на память ничего из мирной продукции этой системы. Это значит, что в предыдущую эпоху у «Биопрепарата» не было ничего даже в заделе.
О действительном характере института в Оболенске представители США смогли составить себе представление еще в январе 1991 года, когда инспекционная группа посетила его и смогла увидеть — не без приключений — стальную камеру для проведения взрывов биологических боеприпасов, а также камеру для проведения аэрозольных испытаний. Визитеры знали, что искать — в аэрозольной камере они увидели и вмонтированные в пол стойки для привязывания подопытных животных, и вентиляционные отверстия, которые позволяли распылять биологические аэрозоли [5, 10, 158].
Пропагандистских сообщений прессы о трудностях института в новые времена уже имеется немало [49, 59, 180–186]. Считается, что в Оболенске были созданы интерфероны высшего уровня очистки [59]. Пропагандируются работы ВНИИ ПМ по созданию клеток, которые вырабатывают инсулин [59]. В последние годы в институте занимались «болезнью легионеров» [49].
В марте 2003 года из института, который стал называться ГНЦ ПМ, исчез его многолетний директор, генерал Н. Н. Ураков. Зато решением Московского областного суда был назначен внешний управляющий. К тому времени долг института перед «Мосэнерго» составлял уже 152 миллиона рублей. Впрочем, эксперты того самого суда зафиксировали, что при правильной постановке дела ГНЦ ПМ может трижды выплатить все долги. К тому времени руководство института поняло, что из более чем 100 корпусов, по существу, нужен только так называемый Первый корпус (НИР и ОКР), в котором сосредоточены научно-технологические мощности, виварий и электроподстанция. А остальное институт был готов продать, чтобы расплатиться с долгами [185].
К этому времени ситуация резко изменилась. Если раньше от института не то что шпионов, просто посторонних отгоняли чуть ли не пулеметным огнем, то сейчас институт выживает только за счет шпионов и посторонних. За последние до снятия Н. Н. Уракова 4–5 лет ГНЦ ПМ обслуживал в основном учреждения США, то есть Министерство обороны США (Пентагон), Министерство сельского хозяйства США, Министерство по охране окружающей среды США и Министерство здравоохранения. США. И все они без звука выделяли деньги на нужные им исследования. Ну а на доходы от американских заказов институт только за последний год купил на 1,5 млн долларов нового оборудования, отремонтировал виварий и заселил его венгерскими подопытными животными [185].