Она покосилась на дверь, словно боясь, что их может кто-то подслушать. Странное волнение нарастало внутри, и Алина начала вдруг дышать чаще и глубже, пытаясь справиться с этим.
— Да, в общем, — закончила она с наигранной уверенностью, пытаясь скрыть дрожь в голосе, — я очень желаю вашего выздоровления. Потому что… это каким-то образом помогает и мне. Я не шучу… каждый раз, когда у вас улучшения, у меня тоже становится как будто легче на душе.
Девушка поморгала, стараясь отогнать наваждение, обычно это помогало. Но, как в далёком детстве, когда она среди ночи общалась, сидя на полу, с привидением своей сестры, а потом летала к ней в гости во сне под мышкой у ведьмы, реальность вдруг начала трещать по швам, и она уже не понимала, кто она, где находится, и что вообще происходит. Столько лет обучения, столько сил было потрачено на то, чтобы привести в порядок эту хрупкую действительность и убедить себя в том, что детские воспоминания были лишь плодом её чрезмерно бурного воображения, и вот вдруг всё это лопнуло как мыльный пузырь в присутствии пациента с тяжёлым психическим расстройством, убившего свою любовницу и спустя много лет продолжающего вспоминать то время, словно это произошло лишь вчера.
— Если бы только, — прошептал Яр, закрывая рукой глаза, наполнившиеся слезами, — если бы только мне действительно становилось легче… как бы я хотел, чтобы это было так просто для твоего утешения, милая Алиночка, прости, можно, мы будем на «ты», а то это так сложно, ты же мне прямо как дочь, которой у меня нет и никогда уже не будет.
— Ну зачем так говорить, Ярослав, — неуверенно возразила Алина, — да, хорошо, давай на «ты».
Она уже не могла ничего контролировать. Реальность разбилась, и осколки летели в пропасть.
— Нет, ты же знаешь, — Яр помотал головой, — я живу ради того, чтобы искупить свою вину. Я любил этих женщин и не видел, что они были светом, дарующим мне жизнь. До сих пор не пойму, как я мог погубить обеих…
Сейчас в мягком свете солнца, проникающего сквозь светлую тюль занавески, он казался более юным и очень потерянным, несмотря на седину в тёмных волосах, бровях и почти совершенно белую бороду.
— Как бы мне хотелось вернуться в тот год и всё изменить, исправить! Если бы я только мог!
— Мы уже говорили об этом, — с мягким вздохом сказала Алина, пытаясь ухватить летящие осколки реальности, — что случилось, то случилось, но… это не было только вашей… твоей виной.
— Но как же, — Яр посмотрел на неё растерянно, — это я предал Машу. Я своими руками убил Лару. Кто другой может быть виноват!