Ещё она надеялась, что с возрастом любимый начнёт больше ценить домашний уют.
Все эти отчаянные попытки спасти отношения заканчивались всегда примерно одинаково: Яр возвращался либо уставший, либо слишком счастливый и вдохновлённый духовными практиками в окружении танцующих нимф, и взирал на потуги Маши недоумённо или равнодушно.
Машино сердце неделя за неделей, месяц за месяцем наполнялось холодным отчаянием, она плакала по ночам, но по-прежнему не закатывала истерик, не устраивала скандалов, а продолжала терпеть, винить себя и надеяться, что всё наладится.
Маша мечтала о любящей крепкой семье, она очень хотела ребёнка. Учитывая аскетичность Яра и то, как мало ночей они проводили вместе, это было почти невозможно, а кроме того, муж явно не разделял её мечты. Со временем, однако, Маше начало казаться, что ребёнок станет единственным её утешением в этой печальной жизни, а возможно даже, сможет скрепить их разваливающиеся отношения.
Какое-то время спустя девушка заподозрила, что у Яра есть любовница. Он пропадал на выездных семинарах всё свободное время, возвращался посвежевшим и довольным, она находила на его одежде светлые волосы, а иногда он ни с того ни с сего, даже ночью после секса с ней, выходил из комнаты с телефоном, заслышав звук смски, и подолгу переписывался с кем-то в туалете или на балконе.
Маша не хотела даже об этом знать. Она нарочно не проверяла телефон и не лезла к нему с расспросами, но совершенно ушла в себя. Она точно знала, что если увидит прямое доказательство измены, то просто не выдержит этого и убьёт себя.
Девушка не представляла себе жизни без любимого. Подруги уговаривали её развеяться, съездить куда-нибудь, побольше гулять, закатить вечеринку, завести кошку или собаку, но чем больше накапливалось боли в маленьком Машином сердце, тем меньше она могла думать о чём-то другом, кроме Яра.
Лара с волнением откинула бархатистую ткань, и, склонив голову, несколько мгновений задумчиво рассматривала картину. Пока что в ней было слишком много красного, а всё остальное как в тумане: нечёткие наброски карандашом, размытые образы, неявные черты. Ничего вроде бы страшного. Она и сама не могла понять, чем же собственное творение могло так её напугать.
Однако продолжать было непривычно трудно. Нелегко давались даже самые обычные шаги: достать кисти, краски, палитру, настроиться и начать. Простая подготовка к процессу, прежде всегда неизменно доставлявшая море удовольствия, сейчас почему-то отнимала много сил.
Гораздо больше хотелось забить кальян, позвать Яра и сидеть с ним в тишине наступающего вечера, позабыв обо всём, что существует за пределами только им двоим принадлежащего измерения…