Хотя покупать, конечно, придётся ещё больше и всегда что-нибудь не то.
Славным завершением дня стал визит Нестора.
Его новостная лента снабдила его сегодня избыточной пищей для размышлений, и, перед тем как начать мотать мне душу заведённым порядком, он пожелал узнать моё мнение про Турцию.
«Нестор, ты дебил? Какое мнение про Турцию я могу иметь?»
— Моё мнение про Турцию спросите у Багдасарова.
— Но вы обязаны иметь своё собственное!
— Не хочу. Не люблю выглядеть идиотом.
С такими, как Нестор, всегда совершают одну и ту же ошибку, занося их в разряд назойливых, но неопасных. Комары тоже кажутся неопасными, пока не обнаруживаешь себя в тайге голым и привязанным к дереву. Он глуп, и он тщеславен, и от него не так просто отмахнуться, даже когда он выступает в роли частного человека, а он выходит из неё всякий раз, получив отпор, — выскакивает как ошпаренный.
Он угодил в поставленную для него ловушку, но не заметил.
— Нет слов «не хочу», когда речь идёт о гражданском долге.
Логически рассуждая, в войне идеологий либерал Нестор борется за суверенность «хочу»; его партия не устаёт рассказывать, как славно жилось бы в мире, который держит «должен» в будке на привязи, не высовывающим нос дальше уплаты налогов, Уголовного кодекса и ПДД (сюда же, попав в общественный транспорт, они добавляют правила личной гигиены), через глухую стену от частной жизни, сферы мысли и морали и всего, о чём можно сказать «дело вкуса».
Практика, конечно, имеет за пазухой свои сюрпризы, чтобы показать в нужный момент всем зарвавшимся, мечтателям и неженкам нежелательность иных желаний — и Уголовный кодекс тут совсем ни при чём, — но даже если бы я разговаривал не с идиотом, мне было бы трудно объяснить, где я вижу ошибку. Наверное, порочна сама идея создать регламент? Иногда, чтобы оставаться человеком, нужно делать выбор в пользу «хочу», иногда — в пользу «должен», причём порою — отвечая на один и тот же вопрос. Так это всё сложно... так, я бы сказал, зыбко...
— Скоро вам станет не до капризов, доктор, — сказал Нестор, радуясь. — Слышали про люстрацию?
— У меня частная лавочка, а люстрация — на госслужбе.
— Все так думают. Только госслужбой занимаются наши стратегические партнёры — и неизвестно, когда начнут.
— И вы решили начать первыми? И с кого же?
— С общественно важных позиций. Знаете, учителя, журналисты, работники культуры. Работников культуры давно пора встряхнуть, писателей в особенности.
— А писателей вы разве ещё не поделили? Со стратегическими партнёрами?
— Если бы всё было так просто. Они же в половине случаев сами не знают, с кем они, — поделишь на глазок, а потом начинаются недоразумения. Такое сочинит, что у самого волосы дыбом.