– Мне кажется, ты придумываешь, – сказал Роджер. – Инспектор спрашивал из одного желания поддержать беседу, а мисс Робертсон выразила обычное свое мнение; но ты не веришь простодушию следствия.
– Во всяком случае, он ее не поймал, – сказала Джейн. – Мисс Робертсон была сама непосредственность. Когда она указывала на абсолютную бесконечность вещей, тут все родственники миссис Хислоп устыдились бы. Таким манером он многого не добьется.
– Ну, поглядим.
– Ты понимаешь, что он подозревает всех? – спросила Джейн. – И викария, и мистера Годфри, и меня, и тебя?
– За мной свидетельство совести, – заметил Роджер. – Я знаю, что я этого не делал.
– Каждый может так сказать.
– Ты не берешь в расчет мою искренность, – с горечью заметил Роджер.
– Ну хорошо, пусть будет искренность. А потом мисс Робертсон ушла, и он принялся спрашивать меня об Эннингли-Холле. Не знаю, правда, зачем – он успел так основательно исследовать библиотеку, что знает теперь больше моего. Его особенно интересовал дедушка сэра Джона, тот, что служил в Индии.
– Сундуки с изумрудами, – вспомнил Роджер, неопределенно поводя пальцами, – тигры-людоеды в сухих руслах, хинин и вообще тайны Востока.
– Он был секретарем контрольного комитета, – сказала Джейн, – или служил по департаменту налогов и сборов, что-то такое; во всяком случае, он скопил достаточно денег, чтобы по возвращении отремонтировать Эннингли-Холл; до него, говорят, тут было запустение. Потом, конечно, пошли слухи, что он потратил не все, а оставил в тайном месте какие-то сказочные богатства; до сих пор, когда читать не хочется, а на дворе дождь, все садятся в круг и начинают рассуждать об индийском наследстве и как было бы хорошо его найти. На самом деле после ремонта мало что осталось. Ну и эта картина…
– Доминик Клотар, – сказал Роджер. – Начало восемнадцатого века.
– О, ты помнишь?.. Ведь это я тебе рассказывала.
– Конечно, помню.
– Ну вот, она тоже куплена индийским дедушкой. Сэр Джон, когда увлекся искусством и накупил всех тех книг, которые ты теперь не можешь найти, рассказывал мне про этого Клотара, что под старость лет он написал какую-то чудесную картину, которую все возносили до небес – там была пастушка с цветком чертополоха и что-то еще, потому что все, кто о ней вспоминал, путались в подробностях, – а потом она куда-то пропала, и с тех пор ни следа ее нет; «а эта, – говорил он, – тень тени, слова доброго не стоит».
– Вы слишком суровы, – сказал Роджер. – В ней есть свои достоинства: и этот колорит, и эта задумчивость, и… Добрый день, мистер Годфри! Скажите, вы случайно не переставляли книг в библиотеке? В том шкафу, где у сэра Джона всегда стояли книги по истории искусства?