День тянулся так же медленно, как и ночь. Теперь ориенты во время привалов сидели с закрытыми глазами и пели. Вилар сначала пытался заглушить их протяжное «м-м-м» думами, затем считал секунды, складывал их в минуты, а потом ловил себя на том, что его мычание перекрывает голоса ориентов. После таких привалов шаг морского народа вновь становился лёгким и быстрым, и Вилар, покачиваясь на носилках, на время забывал о боли.
— Скоро! — произнёс Йола.
Вилар приподнял голову и рассмеялся. На горизонте виднелся замок. Солнечные лучи отражались от блестящих козырьков на каминных трубах и создавали над зданием нимб.
Пронзила внезапная мысль. Смех застрял в горле. Не в силах совладать с волнением, Вилар вцепился в верёвки. Признаться или промолчать? Но это так низко — струсить в последнюю минуту, когда есть возможность всё изменить.
— Я должен кое в чём признаться.
В глазах старика появилась тревога.
— В замке живёт правитель Порубежья — Адэр Карро. Его отец, Великий Моган, лишил морской народ свободы, воли и земли, — сказал Вилар и заметил, как напряглись мышцы носильщиков, как женщины, всю дорогу шедшие сбоку от носилок, отстали, как заострился кончик носа Йола. — Опустите меня на землю.
Ориенты подчинились.
— Я не подумал, что это для вас важно, — продолжил Вилар. — Я не подумал о вас. Оставьте меня здесь. Забирайте носилки и уходите. Я не пропаду, до замка рукой подать. Мне уже намного лучше, честно. И я никому не скажу, как здесь оказался. Даю слово. И ради бога, простите меня.
Люди молчали, исподлобья бросая взгляды на Йола, а старец смотрел вдаль.
– 21 –
Адэр сидел на той же ступени, где некогда сидел Вилар. Надежда жила пять долгих дней. Теперь она билась в предсмертных конвульсиях.
Адэр вскочил и, запрокинув голову, закричал:
— Обманщик! Подлый обманщик! Лгун! Предатель!
Он кричал, брызжа слюной и потрясая кулаками. Звериная злость хлестала раскалённой лавой. Слуги со страхом выглядывали из окон и прятались за шторами.
Адэр замолчал на полуслове. На горизонте при полном безветрии появилось завихрение пыли. Явно не от автомобиля — не та скорость и не те размеры. Но и в одиночку человек не мог сотворить столь заметную пелену.
— Я убью тебя, если это не ты, — прохрипел Адэр.
Он бежал изо всех сил, не замечая ни камней, ни ям. Он уже не бежал, а летел на одном бескрайнем выдохе, не чувствуя ног, не слыша сердца. Он ветер, для которого нет времени, расстояния и преград.
Адэр упал на колени. Вцепившись в верёвки, зарылся лицом в колючее одеяло. Слыша, как плачет и смеётся Вилар, смеялся и плакал сам.