Я застыла.
— Покои?
— Да. На нижнем этаже.
— На нижнем? — сглотнула с трудом.
— Да, — он посмотрел мне в глаза. Бесконечная тьма… — У нашего гостя ведь нет силы, верно? У господина Штена. Значит, его место на нижнем этаже.
Я сжала руки в ладони, но Ландар уже отвернулся и пошел к автомобилю. Слуга бежал рядом, удерживая над головой господина черный зонт. Минута — и князь сел на заднее сидение, дверца захлопнулась. Я медленно побрела к своей машине, ощущая на языке холодные капли. Соленые…
Башня встретила меня привычной тишиной. Уж не знаю почему, но здесь действительно было тихо. Может, сказывалась сила князя или других странников, но звуки здесь казались приглушенными, смазанными. Помню, в четырнадцать я забралась на смотровую площадку и принялась орать. Кричала что было мочи, топала ногами и колотила в ворованную крышку от кастрюли. И все равно звуки гасли, как я ни старалась. Потом, обессилев, я сползла на пол и поняла, что князь стоит у стены. Наверное, он стоял там долго, все то время, что я бесновалась, пытаясь сотрясти это холодное безмолвие.
— Я ненавижу тишину, ненавижу! — заорала я. Вернее попыталась, потому что голос я тогда сорвала, и остался лишь сиплый шепот.
Ландар присел рядом с ней, внимательно глядя в глаза.
— Чем плоха тишина?
— Я ненавижу ее! Тишина означает страх, смерть, одиночество! Ненавижу!
— Но ты не можешь с ней бороться, — резонно заметил он. — Ты лишь охрипла, а Башня Безмолвия осталась прежней. Разве не глупо бороться с тем, что сильнее тебя, Диана? Разве не умнее принять это? Полюбить?
— Нет! — я упрямо ударила кулаком по камню, обдирая кожу на костяшках. — Я буду кричать, пока не оглохну!
— Это обязательно произойдет, Диана, — он посмотрел на мою ладонь, по которой текла кровь.
В тот день Ландар подарил мне ускоренное исцеление. И наказал глухотой. В прямом смысле — целый месяц я ничего не слышала. Перед тем, как сделать это, князь сказал, что мне нужно научиться жить с тем, чего я боюсь. А тишины я боялась. А значит, была слаба перед ней. Он хотел, чтобы я была сильной.
Тогда я не разговаривала с ним еще два месяца. Даже когда звуки вернулись. Ландар лишь улыбался. Он знал, что за месяц безмолвия я свыклась с тишиной. Не полюбила, но приняла.
* * *
Сейчас Башня уже не вызывала у меня тех эмоций. Я воспринимала ее просто как часть моего прошлого, без особых эмоций. Возвращаться сюда не любила, и хорошо, что визиты бывали не столь часты, у Ландара апартаменты в каждом городе земли, везде — самые лучшие, так что не было необходимости каждый раз лететь с докладом сюда — в горы бывшей Трансильвании.