Соображение № 2. Верочка отправлялась в Марфино узнавать нечто, чрезвычайно для себя важное и хотела поставить меня в известность о результате — опять же её настоятельная просьба о звонке. Следуя логике, возможно предположить, что, вернувшись, она нашла бы способ связаться со мной и сообщить, что она узнала. Верочка прекрасно понимала, что разволновала меня своим посланием и должна проинформировать о дальнейшем. Не дождавшись моего звонка (письмо ведь безобразно опоздало), она скорее всего дала бы телеграмму типа: «Малышева, поганка, жду звонка?». Или предприняла бы что-нибудь экстренное, чтобы меня проинформировать или успокоить, если тревога оказалась ложной. Я уверена на 100 %, что просто так Верочка не бросила бы подругу в неизвестности, да и ей самой необходимо было с кем-то поделиться.
Вывод: Верочкино исчезновение каким-то образом связано с ее поездкой в Марфино. Вероятнее всего, что она поехала в Марфино и именно там исчезла. Случайное совпадение двух событий; письмо накануне само по себе, исчезновение буквально в то же время само по себе в высшей степени маловероятно.
Мысль моя двигалась тяжело, со скрипом, по ухабам и колдобинам, но я не мистер Холмс и не патер Браун. К тому не обязана поражать самое себя элегантностью полета мысли, а никакой иной аудитории на крыльце не наблюдается.
Час размышлений у запертых дверей подарил моему мысленному взору такую картину: Верка пишет мне странное письмо, в котором сообщает, что собирается в Марфино выяснять нечто для себя очень болезненное, и после этого исчезает. Это раз.
Каким-то образом вся череда событий оказывается связана о Виктором, поэтому его свидетельские показания в данном случае ценности не имеют и вряд ли могут быть признаны достоверными. Это два.
Впрочем, может быть, и нет… А что, если кто-то захотел заманить Верочку в Марфино, он же приплел сюда и Виктора, а тот — ни сном, ни духом?
Но вот показывать письмо Виктору, или нет? Или в милицию? Вот в чем была моя главная головная боль.
Я, увы, уже не верила Виктору и еще менее верила в то, что в соответствующей органы беспристрастно разберутся и оставят Витюшу в покое, если он не виновен. Из пионерского возраста мы давно вышли, газеты иногда читаем.
Нет у меня в этом деле надежных союзников, нету вообще никаких, кроме циника Вальки, да и то за деньги! Серёжу мои проблемы не вдохновляют, а самая близкая подруга, которая не устала за 20 лет слушать меня, думать вместе со мною и плакать над моими горестями — так именно Верочка и потерялась!
Я готова была лить обильные слезы, а Валька все не шел. Мало того, что крыльцо было грязное, оно оказалось ещё и жестким. Хорошо было мистеру Холмсу на диванчике с трубкой!