Расположенное прямо над баром, выходящее единственным окном на пожарную лестницу, с таким низким потолком, что до него можно было рукой дотянуться.
В таких Дум не жил даже в приюте. Их “номер”, как они в шутку называли обычную палату, был рассчитан на две дюжины растущих пацанов, так что… был аж в целых два раза больше этого огрызка.
Запнувшись о скрипучую половицу когда-то весьма добротного пола, Алекс, запутавшись в пахнувшем затхлостью свитере, плюхнулся на кровать.
Та жалобно скрипнула, выстрелила облаком пыли, но вроде выдержала нежданного гостя.
Ну хоть с кроватью все было в порядке. Минимум трое тел поместиться. Да и бархатное красное покрывало, скорее всего, давно здесь кем-то забытое, радовало глаз.
Алекс, скинув свитер на пол, посмотрел на подоконник. Там в пластиковом пакете лежал его костюм – единственная ценная вещь…
Ну, за исключением байка и кольца на руке, разумеется. Так что положение дел скорее оптимистичное, нежели плачевное.
– Назови мне хоть одну причину, почему я не должен превратить твою кровь в прокисшую мочу гиппогрифа, – произнес Алекс в тишину сумрака его нового жилища.
Сначала ответом ему было лишь молчание и вороний клекот где-то за окном. Сопряженный с визгом клаксонов, шумом двигателей и прочей уличной симфонией.
Маэрс-сити сложно было назвать тихим городом.
– У тебя не получится, – прозвучал мягкий, приятный голос.
Все демоны преисподней…
Если бы Алекс не знал, кому на самом деле принадлежал этот голос, то счел бы, что к нему наведалась богиня. Один лишь этот мелодичный, патокой текущий тембр заставил бы иного мужчину стыдливо прятать напряженность в штанах чуть ниже пояса.
Но Алекс хорошо, даже слишком хорошо знал, кто именно мог извлекать из горла подобные звуки.
Из темного угла вышла высокая, стройная девушка. Назвать ее красивой – значит сделать всем тем, кого так именовали в миру, самый лживый и приукрашивавший комплимент в их жизни.
Прекрасной – и придать этому слову куда больше смысла, чем в нем содержалось.
Божественной… ну, этот вопрос оставим теологам.
Если же простым языком, то она сочетала в себе сексапильность той блондинки (Эли, кажется…) элегантность лебедя и стать царицы.
Ее желтоватые волосы цвета мокрого золота ниспадали до самых колен, а деловой костюм лишь подчеркивал все изгибы фигуры.
Фейри.
Ему не требовалась помощь линз, чтобы определить в визитере представительницу племени богини Дану.
Алекс ненавидел фейри.
– Не получится, – согласился Дум, – но попытка доставит мне непередаваемое наслаждение.
Фейри, у которой на груди – безумно красивой, подтянутой, крепкой груди – висел бейджик, подошла к креслу и аккуратно опустилась на его подлокотник. Ее и без того манящие бедра и ноги после этого стали выглядеть мечтой подростка пубертатного периода.