Редкие прохожие прогуливались по тротуарам. Все же насколько бы это ни был благополучный район, но три машины фараонов, пока еще не успевших отчалить восвояси, служили в Хайгардене верным знаком, что где-то рядом наступила жопа.
Не самая красивая причем. С целлюлитом. В труселях-парашютах. Возможно, даже волосатая.
Хотя нет.
Если бы волосатая, то вместо полицейских здесь обнаружился бы спецназ.
– Проклятье! Что ж ты так вкусно куришь-то, дорогуша… Я только месяц назад бросил…
Что и требовалось доказать.
Алекс демонстративно, красиво и с оттяжечкой, затянулся, а затем выдохнул красивое колечко дыма.
– Мразь, – подытожил Грибовский.
– У меня даже где-то справка официальная лежала об этом, – пожал плечами Алекс. – Хотя нет, погоди, удостоверений черным магам не выдают. Нас же ведь как бы нет, хотя мы вроде и есть.
– Что, почувствовал несправедливость к меньшинству?
– Ага. Знаешь там – стрелочка не разворачивается и все такое.
– Это же вроде про транспьютеров всяких и прочее. Или ты себя к ним и относишь?
Дум повернулся к Грибовскому и сверкнул глазами из-под очков.
– Если бы мне не было так хреново, я сломал бы тебе нос, – с сожалением вздохнул Алекс и продолжил курить.
Они помолчали еще какое-то время.
– Он что-то произнес, да? – задумался Грибовский. Ветер трепал его красную шевелюру, создавая впечатление, что у законника на голове настоящий пожар. – Проклятье! Вот если бы я умел чит…
– Грехи других судить вы так усердно рветесь…
Грибовский резко повернулся к Думу.
– Ты по губам читаешь, дорогуша?
– Полезное умение в тюрьме, – спокойно ответил Дум, – когда начальники еду разносят и переговариваются, то можно узнать какие-нибудь новости ну или что-нибудь другое полезное.
Грибовский кивнул, вернулся к лицезрению спокойной, не знающей о разворачивающихся событиях в соседнем доме, улице. Наверное, хорошо быть простым обывателем, живущим простой обывательской жизнью.
Дум, когда состарится, обязательно попробует, но не раньше.
Хотя, говорят, черные маги стариками не умирают.
Поэтично.
– Это заклинание или…
– Это Шекспир, – перебил Алекс. – Генрих IV, часть II. “Грехи других судить вы так усердно рветесь, начните со своих, и до чужих не доберетесь”.
Алекс выдохнул еще одно колечко дыма, затушил сигарету об уцелевший скат и выкинул окурок на улицу. Тот, описав красивую параболу, приземлился прямо за шиворот бредущему к автобусу фараону.
Сначала ничего не происходило, а потом мундрщик принялся визжать как девчонка и пытаться достать уголек из рубашки.
Забавно.
– А Шекспира тоже в тюрьме начитался? – холодно хмыкнул Грибовский.