Тихвинское осадное сидение 1613 г. (Курбатов) - страница 34

Воины из отряда Вельяминова, оборонявшие Успенский монастырь, при виде разгрома своих товарищей поддались общей панике и стали седлать коней. Увидев это, другие ратники — пришедшие с князем Семеном или, быть может, старые защитники Тихвина (стрельцы и посадские люди) — напали на малодушных, стали «у них на конех седла розсекати и самих их грабити», не позволяя выйти за ворота. При их помощи воеводы, которые сами были «велми ужасни» от случившегося, сумели прекратить мятеж; затем, как не раз уже случалось в годы Смуты, вся рать принесла на кресте присягу: «На том, что у Пречистей Богородицы всем в дому померети заедино». В этот важный момент совет держался не только между начальниками, но и со «всем войском», и после крестного целования было решено отправить к Государю виновников самой первой победы — игумена Онуфрия (он недавно только прибыл из Москвы), Андрея Трусова и Дмитрия Воейкова, а также, по обычаям той эпохи, выборных «атаманов и казаков разных станиц».

17 августа и началось то последнее, крайнее по своей напряженности противостояние, которое было воспринято «осадными сидельцами» как непрерывное проявление Небесного заступничества. Как сухо отметили об осаде большого монастыря авторы «Sverige krigen», «Оказалось, однако, что укрепления вокруг него — ров и двойной палисад — которые оборонялись 800 казаков, обладали слишком большой способностью к сопротивлению»[90]. Скорее всего, ратников оставалось все же раза в полтора — два больше, исходя из численности их станиц в начале 1614 г., так что в стенах острога сосредоточилось еще вполне боеспособное войско, которому по мере сил помогали сотни женщин и детей — сбежавшихся из окрестных селений и богомольцев. Духовенство ободряло всех крестными ходами и молебнами; многие «сидельцы», по давнему ратному обычаю, «держали обет к Соловецким чюдотворцом помолитца» — то есть, если останутся живы, совершить паломничество в Соловецкий монастырь[91]. Они защищали свою последнюю крепость с большим мужеством, отвечая вылазками на каждое новое «кознодейство» противника, будь то установка новых батарей или возведение иных укреплений. В частности, Плещеев вновь геройски сражался в конном строю с копьем 20 и 25 августа. В таких условиях противнику приходилось действовать с большой осторожностью: основной осадный лагерь (т. н. «Сиверскую крепость»), куда свезли почти вес орудия, они поставили напротив монастыря, оградившись от вылазок рекой