К тому времени я женился. Это произошло в 1933 году. Мы с Маризой до этого были знакомы уже 5 лет, но я все не был уверен, что смогу содержать семью. Экономическое положение Италии не сулило в те времена слишком блестящих перспектив, да и мои личные позиции были при фашизме весьма непрочны. Теперь мне предстояла длительная работа за границей, будущее казалось мне более определенным, я почувствовал себя гораздо увереннее и решился наконец на этот ответственный в моей жизни шаг.
Трудно представить себе свадебную церемонию скромнее нашей. На ничем не примечательном официальном бракосочетании в темном зале Туринской ратуши были только родственники и несколько близких друзей. Но разве помпа и пышные церемонии играют хоть какую-нибудь роль, когда двое молодых людей решили жить вместе?
Наш брак оказался счастливым. Вот уже более 40 лет длится он под небесами разных стран, и я многим в жизни обязан моей милой, любящей и терпеливой жене. В тяжелые, беспокойные годы жизни она всегда хранила тепло в нашем домашнем очаге. Благодаря ей удалось сохранить постоянные связи с выросшими детьми, которые уже сами обзавелись семьями и разбрелись по свету, обосновавшись в разных краях.
* * *
Жена приехала ко мне в Китай спустя несколько месяцев. Проведенные в Китае годы оказались беспокойными и богатыми приключениями. В те времена весь мир к востоку от Суэца представлял, по сути, британскую территорию. Не тратя лишних усилий и не делая лишних движений, Британская империя – через посредство исключительно дееспособного корпуса гражданских служащих, эффективно поддерживаемых в случае необходимости Королевским флотом и несколькими батальонами сухопутных войск, – умудрялась с легкостью править огромными территориями, поддерживая там необходимый порядок и следя за соблюдением коммерческих интересов британской короны.
Все это вызывало во мне тогда определенное уважение к этой нации, вместе с тем я не мог не задавать себе вопроса, когда и где наконец ветер перемен всколыхнет все эти народы, работающие до седьмого пота и послушно пляшущие под чужую дудку. Ведь звуки ее доносились из страны, отделенной от них тысячами километров п многими неделями пути.
…Некоторое время я прожил в Шанхае – городе, который остался в моей памяти городом резких, разительных контрастов. Казалось, даже сам взрывной характер вездесущих жителей этого города предвещал грядущие важные события. И, как постоянное напоминание о том, чего никогда не должно было бы быть на земле, поражали слова объявлений на зеленых оградах Международного сеттльмента (неподконтрольной китайцам территории): «Вход собакам и китайцам строго воспрещен». При всем своем своеобразном очаровании, прихотливом сочетании грубой силы и соблазнов, Шанхай все-таки был кошмарным городом, и именно там я впервые почувствовал себя зрелым.