Ризница пустовала. Данте быстро поднялся по лестнице туда, где раньше были кельи братии. Но и там, к своему удивлению, он никого не нашел. Чекко и Амары нигде не было. — Неужели они бежали?!
Данте не знал, что и думать. С одной стороны, его радовала мысль, что их нет в городе. Значит, они отказались от своего плана творить во Флоренции свои страшные дела. Кроме того, теперь поэт мог не особо мучаться совестью из-за того, что никому не рассказал о зревшем замысле. Однако вместе с беглецами улетучивалась и надежда найти загадочного убийцу. После смерти Брандана и исчезновения его сообщницы порвалась очередная нить, способная привести к разгадке.
А еще, и наверно больше всего, Данте был разочарован тем, что никогда больше не увидит прекрасную Амару…
Однако внезапно поэт увидел луч света, лившийся из-под арки, за которой находилась лестница, ведущая на башню аббатства. У него екнуло сердце, и он, перепрыгивая через две ступеньки, помчался вверх по винтовой лестнице. На самом верху он остановился, с трудом переводя дыхание. В стенной нише над дверью горела свеча, освещая грубые камни стен и свода над головой. Наверху виднелись балки для колоколов, а на полу лежали подушки. Кругом царила мертвая тишина, и Данте прекрасно слышал дыхание девушки, спавшей на подушках под воздушным покрывалом. Он видел формы ее тела… В этот момент девушка глубоко вздохнула и, не просыпаясь, повернулась на бок спиной к поэту, показав ему свои формы во всей их красе. Казалось, ей снится какой-то сон. Она сложила руки в низу живота, нежно прикасаясь к своему телу кончиками пальцев, словно желая его защитить.
«Это Психея ждет своего Амура!» — подумал Данте. Он все больше и больше возбуждался, глядя на то, как спящая Амара сладострастно раздвигает ноги.
Поэт впервые мог сполна насладиться красотой ее тела, виденного раньше лишь урывками и под одеждой.
Осторожно он приблизился к самой постели. Колеблющийся огонек свечи оживлял легкую ткань покрывала. Дрожащей рукой Данте постепенно поднял его почти до конца и увидел блестевшее, как слоновая кость, тело Амары.
У поэта участилось дыхание. Девушка пошевелилась и повернулась лицом к Данте, все еще закрывая руками свой бугорок Венеры.
У Амары задрожали веки. Она просыпалась. Вот блеснули ее голубые глаза. Казалось, сначала она испугалась, увидев мужчину, но потом на ее устах заиграла загадочная улыбка, какую поэт видел лишь у статуй древних богов.
Некоторое время девушка смотрела на Данте, а потом распахнула перед ним свои объятья. Поэт упал на колени перед ее постелью. Руки Амары обвили ему шею, и он приник губами к полураскрытым девичьим губам, благоухавшим медом и неизвестными снами. Данте упивался поцелуем, стараясь не думать о таинственной улыбке, игравшей на устах, которые он целовал. Не переставая целовать Амару, поэт развязал ткань, скрывавшую ей грудь, и почувствовал, как под его пальцами напряглись возбужденные соски.