Пальцы нащупали что-то знакомое. Каска! Такая же, как была у него…
– Гиди. Гиди, кажется, я нашел…
Ночь взрывается автоматными очередями, бьют по пролому. Под прикрытием огня – несколько черных фигур по открытой местности бегут к стене. Если добегут – забросят гранату и все.
– Контакт на двенадцать!!!
Пули бьют совсем рядом, но Миша не отступает от проема, пока не выпускает весь магазин. Боевики падают – кто замертво, кто залегает.
– Аллаху Акбар!!!
– Отходим! Назад по переулку!
– Я ранен!
Пуля – дура… Он стоял на передовой линии – и ему ничего не сделалось, а Гиди пуля нашла даже в глубине комнаты…
Черт!
– Идти можешь?
– Нет!
– Держи тыл! Свяжись с нашими, здесь был бой, я нашел израильскую каску! Где-то здесь танкисты, давай!
Новый магазин уходит за несколько секунд, результаты непонятны – впрочем, так бывает почти всегда, что в дневном бою, что в ночном – просто бьешь по вспышкам, по перебегающим фигуркам и надеешься, что хотя бы ранил.
Еще один магазин. Еще.
Решив, что дело дрянь, русский внезапно прекращает огонь. Подбегает к лежащему в глубине комнаты израильтянину, закидывает руку на плечо, поднимает…
– Пошли отсюда. Хватит с нас…
Пинок в дверь – и два автомата, русского и раненого израильтянина бьют в распахнувшийся пролом.
– А… шайтан!
Мучительный крик – и тут же взрыв гранаты, сразу за дверьми. Попытались подобраться с тыла, забросить гранату – но не рассчитали со временем. В итоге тот, кто держал гранату, получил пулю в кисть и выронил гранату себе под ноги. Себе – и своим сородичам…
Уйдем… Уйдем!
Длинная пулеметная очередь сзади – и в этот момент, где-то на позициях палестинцев зарождается комок огня, и этот комок стремительно летит к плюющемуся огнем пролому, превращаясь в комок огня размером с футбольный мяч – а потом еще больше. Этот комок бьется о край изломанной взрывом стены, разбивается на части, растекается ревущим пламенем. Израильтян выносит в проулок ударной волной…
* * *
Через несколько секунд, а может быть и минут – Миша пришел в себя. Во рту какая-то жгучая слизь, в голове шум, двоится перед глазами. Все затянуто дымом, едким дымом сгоревшей взрывчатки. Он лежит непонятно на чем – чередующееся мягкое, податливое и острое…
– Гиди…
Надо встать. Даже если подыхаешь – надо встать и идти…
Но встать невозможно. Где-то впереди – ложатся артиллерийские снаряды, земля вздрагивает от разрывов.
И он не может встать.
Пальцы нащупывают автомат, знакомое ощущение стали под пальцами. Впереди – перемещаются, мельтешат какие-то тени. Надо подтащить автомат к себе, взять в руки… там должны остаться патроны. Он пытается это сделать… но не успевает. Нога в армейском полусапоге наступает на руку, пинок в голову отправляет в бездну беспамятства.