— И ты поверила, что Лимон — Христос? — охнула Инга.
Ольга зарделась от смущения и не нашлась что ответить.
Инга отошла от нее, вернулась к столику с лежащими на нем картами, села и машинально принялась тасовать колоду. Откровения Ольги показали, что она находится под покровительством высших астральных сил и способна воспринимать сообщаемую информацию. Конечно, смешно было бы объяснять девчонке ее сны. Она ни за что не поверит, что никакой Наташки нет, что просто выбран узнаваемый ею образ, что появление в зеркале Пата говорит о его вине, которая не позволяет приобщиться к душам прощенных. Зато теперь Инга решила внимательнее следить за Ольгой. Оказывается, княгиня хорошо защищена от влияния чужой воли.
И уж если ей передано указание вернуть перстень при встрече с Патом, значит, она не слишком долго задержится на земле. Первым порывом Инги было желание вернуть черный агат, но она быстро передумала. «Успеется еще. Пусть раз уж Лимон так решил, она сделается его помощницей и соучастницей», — сказала себе Инга. К тому же, пока княгиня не вернет себе перстень, она будет неугодна там, наверху. Перстень несет на себе печать многих кровопролитных, леденящих душу тайн, он сам находит себе хозяина и заставляет его поступать так же, как предшественники. От понимания такого назначения перстня Инга передернула плечами, но не испугалась. Она себя тоже причисляла к рангу избранных, поэтому решила поиграть с перстнем в его кровавые игры.
Она занялась пасьянсом и сухо предложила Ольге:
— Иди спать. У тебя завтра будет очень трудный день.
Ольга не сопротивлялась. Подскочила к подруге, поцеловала ее в щеку и покинула спальню.
Инга дождалась полной тишины в доме и, осторожно ступая босыми ногами, направилась в ливинг-рум. Там она зажгла свечи, поставила их на пол возле зеркала, накинула на плечи пурпурную накидку и опустилась на колени. Из полумрака зазеркалья довольно быстро возник молодой граф с белоснежной шевелюрой и васильковыми глазами.
Очевидно, он давно ждал встречи, поэтому заговорил возвышенно и пламенно:
— Мое истлевшее сердце не способно обливаться кровью, мои застывшие глаза не прольют ни одной слезы, мой иссушенный разум не вернет живость мысли, но я, оставленный мучиться в царстве призраков, простился со своей последней верой — верой в спасение, дарованное рукой женщины. От тебя отвернулся ничтожнейший из людей. Потому что даже самый законченный преступник, убийца, исчадие ада хранит в душе хоть один хилый, бледный больной росток, способный откликнуться на любовь…
— Да ведь она его не любит! — взвыла Инга.