Лик мне свой яви.
Колесо судьбы к свету поверни!..
<Заклинание из «Книги ведьм» (прим, авт).>
Когда Инга приоткрыла глаза, в туманной глубине зеркала возник влюбленный в нее граф с васильковыми глазами и белоснежно-седыми волосами до плеч. Лиловый фрак стал еще потертее, батистовая рубашка покрылась зелеными пятнами.
Запекшаяся черная рана на шее все не зарубцовывалась. Но взгляд оставался робким и страстным.
— Я не убила свою любовь, — призналась Инга, боясь, что молодой граф не знает о случившемся.
Он кивком дал понять, что ему это известно, и грустно заметил:
— Любовь умирает независимо от нашего желания. Умирает в одном сердце и убивает другое.
— Мое? — дрогнувшим голосом спросила Инга.
— Тебе послан был человек, способный любить. Но ты сама его превратила в орудие разрушения. Нельзя ждать любви от направленного в сердце револьвера.
Инга дрожала всем телом, словно школьница перед экзаменатором. В душе она соглашалась с мнением графа, но надеялась, что он поможет. Однако граф держался более холодно, чем обычно.
— Поймите, граф, я хочу спасти его!
— А он этого хочет? Ты не сделала его счастливым, так постарайся не делать хотя бы несчастным.
Инга не ожидала такой суровой отповеди. Она не спускала с графа глаз, полных слез, и этим все-таки смягчила его. Он ссутулился, достал кружевной платок, поднес к собственным глазам и, не глядя на Ингу, печально произнес:
— Отбрось гордыню. Встань вровень с той, которую ненавидишь. Ревность не всегда дитя любви.
Страдать без любви невыносимей всего…
После этих слов меланхолично махнул платком и, оставаясь вполоборота к даме, медленно удалился. Инга залилась слезами. Она всегда старалась быть честной сама с собой. Разговор с графом же доказал обратное. Ей слишком приятно было себя обманывать. Неужели чувства, испытываемые к Лимону, совсем не похожи на любовь? Конечно, с точки зрения графа, романтичного юноши восемнадцатого века, нынешние отношения далеки от идеала. Но в каждом времени любовь проявляется по-разному…
Сколько бы Инга ни спорила с исчезнувшим в Зазеркалье графом, вопрос о любви к Лимону острой болью поселился в ее сердце. Пока она была уверена, что действует исключительно ради любви, сомнения о способах ее отстаивания не возникали.
Теперь же основа была выбита из-под ее ног.
В необъятной, почти пустой комнате громом раздался сухой кашель генерал-фельдмаршала сенатора графа Якова Вилимовича Брюса. Он осматривал апартаменты, покачивал головой, но при строгости лица был рад свиданию с юной гадательницей. Не обращая внимания на рыдания, содрогавшие ее плечи, Брюс как ни в чем не бывало принялся хвалить Ингу.