– Опять?
– Опять, – сухо отвечал Данилов и спешил сменить тему, благо поговорить всегда было о чем.
К домашним новостям добавлялись новости от сына Никиты, который формально приходился Данилову пасынком, и рабочие скоропомощные новости Елены. Скоропомощной жизнью Данилов интересовался постоянно – первая любовь никогда не ржавеет. Правда мысли все равно продолжали вертеться вокруг этого проклятого «опять». Данилов снова и снова прокручивал в уме каждое свое действие и пытался понять, допустил ли он какую-то ошибку…
С ковидными пациентами работать было гораздо труднее, чем с какими-то иными. Труднее как физически, так и морально. «Сюрпризы» сыпались на каждом шагу, болезнь пока еще оставалась во многом непонятной, и сами пациенты производили угнетающее впечатление. Именно что угнетающее и это с учетом того, что Данилов многое повидал и одно время считал, что его ничем удивить невозможно. Поначалу, в первые дни работы в Зоне, он не понимал, что его так угнетает, списывал все на непривычные условия работы. Потом дошло, что дело не в условиях работы, а в особенностях короновирусной пневмонии. Вроде бы уже и порадовался за пациента – вытянули все-таки! – а пациент возьми и умри. От этого возникали ощущения обреченности и бессилия. Данилов привык к другому – если уж он твердо говорил Смерти «не сегодня!», то Смерть отступала, понимая, что здесь и сейчас ей ничего не светит. В Зоне Смерть вела себя иначе – отступала на шаг и вдруг с размаху ударяла косой, да так ударяла, что ничего с этим нельзя было поделать. Неэффективность реанимационного пособия была другой угнетающей особенностью коронавирусных пневмоний. Нормальных врачей эта неэффективность побуждала относиться к пациентам с утроенным вниманием (хотя, казалось, больше внимания уделять уже невозможно), а дураков расхолаживала. Впрочем, дураки всегда работают спустя рукава и ищут любой повод для того, чтобы оправдать свою нерадивость.
Доктор Каренин, бывший заведующий приемным отделением, которого разжаловали в рядовые врачи именно за нерадивость, сказал однажды Данилову, пытавшемуся вернуть к жизни очередного «уходящего» пациента:
– Давайте заканчивать, все равно ничего не выйдет.
Хорош ассистент – вместо того, чтобы помогать и подбадривать, советует бросить реанимацию через пять минут после начала как заведомо бесперспективное дело!
– Работай, …! – сказал Данилов, никогда не позволявший себе обращения к подчиненным на «ты» в рабочей обстановке. – … … …!
– Ой, как хорошо Владимир Александрович русским языком владеет! – громко, на весь зал, восхитилась доктор Мальцева, ставившая «подключичку»