– Не поняла твоей логики, но это не важно. Переубеждать не стану, ибо знаю, что бесполезно. Скажи лучше, а как ты собираешься оправдываться? И второй вопрос. Трубочки – это единственная придирка?
– Я тебе копию своей объяснительной пришлю, когда она будет готова, – пообещал Данилов. – Если у тебя все, то я отключаюсь, дел невпроворот.
– Вова! – строго сказала жена. – Ты не ответил на второй вопрос!
– Не единственная. Они явились около полудня, попали на аврал и повели себя очень грамотно. Пока один фотографировал нарушения в зале двое занялись наркотой… Разумеется, нашли израсходованное, но пока еще не вписанное, потому что руки не дошли.
– Много?
– Две ампулы.
– Чего?
– Лен, я тебе и вторую объяснительную пришлю! – раздраженно сказал Данилов. – Вместе с поминутным расписанием действий персонала, которое мы подпишем всей сменой. Я как раз сейчас над этим работаю.
– Не злись, пожалуйста, я же за тебя волнуюсь.
– А что со мной может случиться? Ну – дадут выговор. Ну – снимут с заведования. Переживу, не впервой огребаю ни за что. Пока.
Про третью придирку Данилов рассказывать жене не стал, потому что она была не просто идиотской, а маразматической. «Одевальщица» Елена Борисовна машинально вместо «Данилов» написала на защитном комбинезоне «Аднилов». Кроме департаментских чиновников на это никто и внимания не обратил, потому что случай был не единственный, как минимум раз в неделю кого-то подписывали с ошибками. Ничего страшного, всем и с ошибками понятно кто есть кто. Но предводитель проверяющих сфотографировал спину Данилова и написал в акте: «находился в реанимационном зале с чужой фамилией на комбинезоне». Маразматический маразм! Мама, скорее иди сюда, мы шпиона поймали! Данилов потребовал добавить: «но имя, отчество и должность были указаны правильно». Предводитель покочевряжился, но дописал…
Валерий Николаевич не знал, кого ему рвать на мелкие кусочки и куда эти кусочки швырять. Господи, да что же это такое?! Шесть с половиной лет руководить больницей, сделать из того г…на, которое она собой представляла в тринадцатом году, настоящую конфетку, тщательно просеять кадры, держать всегда руку на пульсе, подготовить переход в департамент и получить такой удар!
Удар мог оказаться роковым, и Валерий Николаевич прекрасно это сознавал. Громкий скандал, а оправдаться нечем – кругом виноваты.
Дура Лахвич поторопилась избавиться от пациентки, у которой не подтвердился диагноз коронавирусной пневмонии. Она ее и не смотрела толком и уж, тем более, не расспрашивала. Глянула на томографическое заключение и подписала выписной эпикриз. А пациентка взяла, да умерла возле собственного подъезда спустя час после выписки.