— Неважные новости, верно? — с надеждой произносит старушка, перегибаясь и похлопывая Сару по колену.
— Простите?
— Вы выглядите слегка расстроенной, дорогая. Верно?..
Сара поднимает взгляд, вытирает разводы под глазами салфеткой, которую ей перед этим вручила медсестра. Салфетка насквозь промокла.
— Мой пес, — говорит Сара. — Бэйзил. Думаю, он чем-то отравился.
— Ядом? Господи боже. А если точнее?
— Не знаю. Представить не могу, как Бэйзил умудрился до него добраться.
— Всё фермеры виноваты, — со знанием дела говорит женщина. — У меня отец был фермером. Он раскладывал яд от крыс, но в один прекрасный день до яда дорвался наш старый пес. Вся морда пеной покрылась, вот так. Такая жалость.
— И он?..
— Ох, ну да. Когда мы его притащили, ветеринар уже ничего не мог поделать.
Сара с отчаяньем смотрит на дверь, за которой, по всей видимости, висит на волоске жизнь Бэйзила.
— Однако нужно признать, что прошло тридцать с лишним лет; теперь-то они такие чудеса творят, эти ветеринары. Он у тебя будет свежий как огурчик, помяни мое слово. Они его еще как заштопают!
Открывается вторая дверь, и другая медсестра окидывает приемную вопрошающим взглядом.
— Тутси Роуботем?
— Ага, она здесь, — говорит старушка и, поднявшись, идет, раскачивая корзинкой по пути.
Сара мельком замечает недовольную черно-белую морду, усы и пару желтых клыков.
Дверь опять закрывается, и Сара остается ждать в тишине. Она бросает взгляд на самый верхний журнал, старый, позапрошлого месяца выпуск «Ваших кур». Она пытается осмыслить все случившееся за последние двадцать четыре часа и понять, когда это могло произойти с Бэйзилом. Вчера ночью он казался в полном порядке, думает Сара. Был еще здоров после полуночи, когда она сидела на кухне с Уиллом. Сара вспоминает, как Бэйзил лежал, положив голову ей на ногу, как обычно, когда она сидит за кухонным столом. Она вспоминает, как Бэйзил вернулся на свою подстилку, когда она заперла дверь за Уиллом. И сегодня утром с ним тоже было все в порядке, позавтракал как обычно, побродил с ней по саду и на поле наверху — немного капризничая, потому что было еще морозно, а Бэйзил никогда не являлся большим поклонником холода, не то что Тесс, летавшая на самых высоких скоростях. Но с ним все было в порядке, в этом Сара уверена.
Теперь, без посторонних глаз, она снова начинает плакать, тихо всхлипывая, прикрываясь остатками салфетки, и останавливается, только когда телефон начинает звонить в кармане.
Это Эйден.
— Привет, — говорит она.
— Привет, Сара. Я только что вернулся. Ты еще в городе? Мы могли бы встретиться там, если хочешь.