Громада моста надвигалась стремительно, закрывая небо. Коса уже думал, что проскочил, как по ногам что-то ударило и его потянуло вниз.
Он рос на реке и помнил чей-то совет, что если уж ты попал в омут, то не надо сопротивляться, человек выбивается из сил, а так его может еще и выбросить ниже по течению. Правда, никто этого не пробовал на его веку, но так говорили старики. Он решил сделать именно так и, набрав воздуха и сложив руки, покорно отдался водовороту. Он не помнил, как долго шел книзу. Его швыряло, вертело, у него звенело в ушах, зеленые круги шли перед глазами. Потом, когда ему уже не хватало воздуха и он готов был задохнуться, — потащило куда-то в сторону, как ему казалось, в глубину, и потом, потом… Он даже сам не поверил, когда его голова вырвалась на поверхность.
Он был уже значительно ниже моста и мог считать себя в безопасности, но продолжал плыть с упорством, самого его удивившим. Вдалеке по-прежнему надрывно бухала пушка.
Сырой туман стоял над землею, и лошади оскальзывались на мокрой земле. Ян понял, что они въехали в лес, потому что карету стало швырять из стороны в сторону. Он удивлялся, как кучер находил дорогу в этой серой мгле. Экипаж трясло, и Паличка подскакивал в воздухе. Марчинский, сжатый их боками, мирно дремал, не просыпаясь даже от изощренных ругательств Палички.
Но все имеет свой конец, кончилась и езда. Они въехали на небольшую поляну, уютно укрытую кустами и деревьями. Туман немного рассеялся, были видны ближайшие деревья, карета противника и несколько человек возле нее.
Ян с интересом осматривался, точно все это было ему совсем неизвестно.
Двигались знакомые и будто незнакомые лица Палички, Штиппера, Гартмана.
Ян как во сне замечал все это. Потом поднялся крик, Штиппер начал вопить, что он принес рапиры одинакового образца, что это мошенничество. Спокойный голос Палички отвечал ему, что рапира такая же, длина и крепость одни и те же, просто его хозяин набил на ней руку и поэтому не хочет, чтобы…
— Так вы же говорили, что он не умеет фехтовать.
— А вам что, было бы приятнее убить желторотого?
— Милый мой, так это же мы из человеколюбия. Зачем вашему протеже трястись от страха, пусть он лучше спокойно проспит ночь и укрепит нервы.
Штиппер молча проглотил пилюлю, но тут попала вожжа под хвост самому Гаю Рингенау.
— Боюсь, — сказал он, — чтобы вам не пришлось драться со мной после него.
— Боюсь, что мне не придется этого делать за неимением противника, — отрезал Паличка. — Ну, хватит, ищите место.
Ян смотрел с недоумением. «Зачем, зачем это сейчас, — думал он, — ведь здесь люди готовятся к смерти. Зачем так мелочно перед величайшим из таинств человека? И зачем эта пустота, эти остроты?»