– Ну как дела?
– Катя уже дома.
– Дома? – обрадовалась Галя.
– Да.
– А чем она отравилась?
– Да мы ели пиццу… Мне ничего, а у нее поджелудочная заболела. Теперь надо на диете посидеть.
– Диета – дело хорошее.
Галя слышит чей-то тоненький голосок: «Мама, я не буду кулицу, я хочу гоголь-моголь».
– А кто это у тебя?
Нервный смешок:
– Настя, дочка Кати.
– А сколько ей? – сердце ёкает.
– Скоро пять. У нее и сын есть, Тимоша, ему восемь. И кошка Лизка.
Сын и дочка… И кошка. Сердце снова ёкает, и в груди становится тепло до слез – вот бы… Вот бы ей двух деток… Как говорила Вера Петровна маме? «Моя доченька…» А Гале и Андрею – «мои внуки». И еще говорила: «Мне теперь не страшно, теперь у меня есть семья». Подруги Петровны смотрели на Инну волком и считали, что она втерла очки небедной старухе, чтобы квартиру забрать. Да, каждый видит то, что у него внутри. Думает так, как сам бы поступил…
Галя прислушивается.
– Мамочка, я хочу гоголь-моголь.
– Будь терпеливой, его нужно сделать.
– А я хочу курицу, – это уже голос мальчика.
– Это Тимоша курицу хочет? – спрашивает Галя.
– Да.
Галя представляет кухню Андрея: большое окно, наверное, на нем уже висит гардина, женщина обязательно повесит. Когда-то Галя купила гардинное полотно, Ленка пошила, Галя повесила. Андрею не понравилась, он сказал, что купит ролеты, и тут же снял гардину. Окно без гардины голое, безжизненное – только в ее складках прячется уют, сколько бы ни хвалили всякие жалюзи и ролеты. Интересно, какие они, Настя и Тимоша? Галке видится девочка с двумя беленькими хвостиками, перетянутыми пестрыми резиночками, и темноволосый мальчик.
– Приходите ко мне в гости, – говорит Галка.
– Посмотрим, – жесткий голос брата приводит ее в чувство, и видение рассыпается на мелкие кусочки, как каленое стекло от удара молотком.
– А чего смотреть – приходите, и все.
– Это лишнее, – отрезает брат.
Нотки отца в голосе. Ненавистные нотки.
– Лишнее? – резко вырывается у Галки, и она уже не слышит детских голосов.
– Галя, потом поговорим, – басит Андрей.
Он позвонил вечером с улицы.
– Слушай, это не то, что ты думаешь.
– Ты о чем?
– Я про Катю.
– Я тебя не понимаю.
– Вот что я тебе скажу – я не собираюсь с ней жить.
– Не собираешься?
– Да.
Она попрощалась и положила трубку. Такое ощущение, что перед ее носом повертели чем-то заманчивым, а потом показали кукиш.
Следующие пару дней лил дождь и Галка вообще не выходила из дома. Хлеб закончился, но у нее всегда в запасе есть сухарики из белого батона, и чем они суше, тем вкуснее. Она грызла сухарики и распахивала настежь окна, как только последние капли шлепались на подоконник. Работать не хотелось.