– Тебе что, нравится людей пугать? – фыркнула она.
– Ага, привычка такая с детства, – он показал своим стаканчиком на скамейку, – приземлиться можно?
– Эта скамейка не моя, она общественная, если ты успел заметить, – огрызнулась Настя и с досадой спрятала смартфон в карман куртки.
Никита не обходил скамью, а перешагнул – с его ростом это не составляло никакого труда. Сбросил с плеча рюкзак и сел довольно близко. Настя отодвинулась и хмуро уставилась на стеклянный вход в метро, облепленный рекламой.
– Слушай, – он легонько толкнул ее локтем, – ты не переживай так сильно, он этого не заслуживает.
Теперь Настя стаканчик едва не выронила.
– Эй, ты про что?
– Про твоего бесценного Богдана.
– Моего Богдана?! – всем своим гневным видом Настя демонстрировала высшую степень презрения к Богдану.
– Ну, да, – он отхлебнул кофе, – а, кстати, ты с ним давно встречаешься?
Глаза Насти поползли на лоб.
– Слушай, ты кто такой, чтоб задавать такие вопросы?
– Я обычный человек, который не может равнодушно наблюдать, как страдает симпатичная девушка, – выдал он без запинки и снова приложился к стаканчику – ну сама невинность.
В ступоре Настя пребывала недолго, с полминуты.
– Слушай, обычный человек, ты решил заменить человека-паука? – процедила она сквозь зубы тоном, от которого Никиту должно было сдуть на другую сторону улицы. – Я не понимаю, о чем ты.
Никиту никуда не сдуло. Внимательно изучая на стаканчике рекламу поставщика кофейных зерен, он ничего ответил, и Настю накрыло нестерпимое желание выбить этот стаканчик из его рук. Так, чтобы он поволок свой модный прикид в химчистку. Еще пару секунд, и она замахнулась бы, но тут Никита задает неожиданный вопрос:
– Ты Настасья или Анастасия?
– Какая тебе разница? – спросила Настя, сбитая с толку вопросом.
Гм, а есть ли вообще разница между этими именами?
– Ну, кто-то в паспорте пишет Настасья…
– Я по паспорту Анастасия. Ты доволен? – Настя набычилась. Лицо Никиты оставалось по-детски непосредственным.
– Я доволен, но для меня главное – тебя не обидеть, – проникновенно ответил он.
– Это то, чем ты сейчас занимаешься, – ехидно парировала она.
– Я? – его густые ресницы почти коснулись бровей, а взгляд невинного младенца остановил поток неприятных слов, уже готовых сорваться с губ девушки. – Поверь, я не хотел тебя обидеть. Я правду говорю.
Поток слов растаял окончательно, ехидство исчезло, и девушка поймала себя на гаденькой мыслишке, что ей стыдно. И что градус стыда пополз вверх. Не хватало еще покраснеть, подумала она, и кровь тут же прилила к ее лицу, будто только и ждала этого. Настя клюнула носом в стаканчик, и тут же боковым зрением поймала едва заметный жест Никиты, означающий не что иное, как вину, и этот жест окончательно вогнал ее в краску. И в еще больший стыд.