– Не могу сказать, если только это не раскаяние.
– Раскаяние! Был ли когда-нибудь еще такой дуралей, как ты, Джон? Неужели кто-то когда-нибудь раскаивается, когда у него деньги в кармане и пятьдесят годов жизни впереди?
– Ну, теперь и я призадумался, – сказал Джон, обходя молчанием эти вопросы как едва ли уместные, – что и я получил больше любви да заботы со стороны людей за сегодня, чем за все то время с тех пор, как мы сюда перебрались. Ба, старый олдермен Тоуп вышел на середину улицы, где я стоял, чтобы пожать мне руку, ну, так мы с ним и обменялись рукопожатием. Я еще подумал, что это странно. Да, и была еще встреча с молодым Уэррингтоном.
– Кто он?
– Да торговец с Хилл-стрит, который день-деньской бренчит на каком-нибудь эдаком инструменте, да сам продает флейты, трубы, скрипки и большие клавикорды тоже. Он болтал с Эдлоскерри, тем низкорослым холостяком, что держит свои деньги в фондах. Я проходил мимо, я уверен, не ожидая и не думая о кивке от людей такого бойкого склада характера, будучи в своей рабочей одежде…
– Ты вечно разгуливаешь по городу в своей рабочей одежде. И сколько бы я ни умоляла тебя переменить платье, все напрасно.
– Что ж, как бы там ни было, я был в моей рабочей одежде. Уэррингтон увидел меня. «Ах, мистер Смит! Прекрасное утро, превосходная погода для строительства», – говорит он мне громко и так дружелюбно, словно я встретил его в какой-то глубокой пещере, где ему больше не с кем и словечком-то перемолвиться. Это было странно, ведь Уэррингтон один из тех самых вожаков крепкого класса.
В этот момент раздался стук в дверь. Дверь была немедленно открыта самой миссис Смит.
– Я уверен, вы извините нас, миссис Смит, но эта прекрасная весенняя погода слишком сильно на нас повлияла. Да, и мы пришли совсем ненадолго; и я возьму миссис Тревен под руку, как только мы выпьем по чашечке чая, и мы сразу же уйдем. А увидев ваши дивные крокусы в таком цвету, мы взяли на себя смелость явиться к вам с визитом. Мы обойдем сад кругом, если вы не возражаете.
– Конечно, проходите, – сказала миссис Смит, и гости обошли кругом ее скромный садик. Она воздела руки в изумлении, как только они повернулись к ней спиной: – Господи, спаси нас и помилуй!
– Кто они? – спросил ее супруг.
– Мистер Тревен, управляющий банком, собственной персоной, и его жена.
Джон Смит молча, пораженный, вышел из дому и стал созерцать ворота сада, чтобы собраться с мыслями. Он не пробыл там и двух минут, как послышался стук колес, и карета, запряженная парой лошадей, показалась на дороге. Изысканная леди с манерами герцогини полулежала на подушках кареты. Как только экипаж оказался напротив ворот Смита, она повернула голову и немедленно приказала кучеру остановиться.