– Я был ее первой любовью. И это из-за меня вы и она расстались. Мне было достаточно легко об этом догадаться.
– Это так. И если бы я теперь взялся объяснять вам, каким образом вышло так, что мы расстались, я могу убедить вас в том, насколько не правы вы, что ей навязываетесь; это, как я сказал первым делом, будут напрасные усилия с вашей стороны. Я выбрал обойтись без объяснений, поскольку услышать подробности будет для вас болезненно. Но если вы не хотите прислушаться к моим словам, продолжайте, ради бога. Мне дела нет до того, что вы намерены делать, мой мальчик.
– У вас нет никакого права доминировать надо мной так, как вы себе позволили. Только потому, что я был мальчиком, привык смотреть на вас снизу вверх как на учителя, и потому, что вы помогли мне немного, за что я вам был благодарен и любил вас, вы сейчас присвоили себе слишком много и пытаетесь занять мое место, отталкивая меня в сторону. Это жестоко… это несправедливо с вашей… стороны так ранить меня!
Найт был сильно задет этими словами.
– Стефан, такие слова несправедливы и недостойны любого мужчины, и они недостойны вас. Вы знаете, что обидели меня. Если вам когда-либо принесли пользу какие-то мои указания, я буду только очень рад это услышать. Вы знаете, что они давались вам в очень большом количестве и что я никогда не ставил себе целью в обмен на них хоть как-то сделать вас своим должником.
От природы добрая натура Стефана была тронута, и он сказал встревоженным тоном:
– Да, да. В этом я был несправедлив – это я признаю.
– Думаю, это остановка в Сент-Лансесе. Вы будете выходить?
Манера Найта вернуться к вопросу и забрать в свои руки контроль над ситуацией снова отрезвила Стефана.
– Нет, я же сказал вам, что еду в Энделстоу, – решительно ответил он.
Найт принял невозмутимый вид и больше не сказал ни слова. Поезд продолжал с шумом ехать вперед, и Стефан откинулся назад в своем углу купе и закрыл глаза. Желтые краски вечера стали коричневыми, темные тени сгустились, и время от времени летучим облаком пыли порывы ветра били в стекло купе – пыльное облако, рожденное от холодного бриза, что дул с северо-востока. Прежде позлащенные солнцем, а теперь пугающие, холмы начали терять свой дневной вид округлостей и стали превращаться в черные диски с вандейковскими зубцами на фоне неба, а вся природа набросила на себя плащ, в который в это время года шесть вечера одевает весь окрестный пейзаж.
Стефан подпрыгнул на месте от шока после того, как долгое время пребывал в неподвижности, и это было за несколько минут до того, как он по-настоящему проснулся.