Рутилий Руф погрузился в воспоминания. В прошлом году Сулла выставлял свою кандидатуру на выборах преторов. Казалось, победа была ему обеспечена: он отличился в боях, о его доблести было хорошо известно, поскольку Гай Марий позаботился, чтобы избиратели знали, какую неоценимую помощь оказывал ему Сулла в качестве квестора, трибуна и легата. Даже Катул Цезарь воздал должное подвигам Суллы в год разгрома германского племени кимвров. (Хотя у Катула Цезаря имелись основания недолюбливать Суллу, который стал причиной его конфуза в Италийской Галлии, когда поднял против командующего мятеж, дабы спасти армию от полного истребления.) Именно Сулла, не ведающий усталости, энергичный и находчивый, вынудил Гая Мария покончить со смутой Луция Аппулея Сатурнина. Гай Марий только издал приказ, исполнение же взял на себя Сулла. Квинт Цецилий Метелл Нумидийский – тот, кого Марий, Сулла и Рутилий Руф дружно именовали Свином, – до своего изгнания неустанно разъяснял всем и каждому, что счастливым завершением африканской кампании против Югурты Рим обязан исключительно Сулле и что Марий приписал себе чужую победу. Ведь только благодаря усилиям Суллы удалось захватить в плен Югурту – а каждому ясно: останься Югурта на свободе, война в Африке продолжалась бы. Катул Цезарь и некоторые другие ультраконсервативные предводители сената согласились со Свином в том, что победа в Африке – заслуга Суллы. Звезда Луция Корнелия начала стремительное восхождение, и его избрание в числе шести преторов не вызывало теперь сомнений. К чести Суллы, следовало признать, что его поведение в этом деле было безукоризненным – он явил образец скромности и беспристрастности. До самого завершения избирательной кампании он настаивал, что пленение Югурты – заслуга Мария, поскольку сам он всего лишь выполнял приказ командующего. Подобное поведение обычно вызывало одобрение избирателей: преданность командиру на поле брани и на Форуме ценилась неизменно высоко.
И все же, когда выборщики от центурий собрались в Септе на Марсовом поле и стали по очереди оглашать результаты голосования, имени Луция Корнелия Суллы так и не прозвучало в числе шести удачливых кандидатов. Сулла был уязвлен таким итогом, тем более что некоторые избранники не могли похвастаться ни личными достоинствами, ни знатным происхождением.
Почему? После голосования Сулла то и дело слышал этот вопрос, однако хранил молчание. Сам он, впрочем, знал причину своего провала; спустя некоторое время она перестала быть тайной и для Рутилия Руфа, и для Мария. Все дело было в одном хрупком создании по имени Цецилия Метелла Далматика, особе всего девятнадцати лет от роду. Она приходилась супругой Марку Эмилию Скавру – консулу в год первого появления германцев, цензору в тот год, когда Метелл Нумидийский Свин отправился в Африку сражаться с Югуртой, и принцепсу сената со времен своего консульства, то есть на протяжении последних семнадцати лет. Далматика предназначалась в жены сыну Скавра, однако тот покончил с собой после отступления Катула Цезаря из-под Тридента, стыдясь собственной трусости. Тогда Метелл Нумидийский Свин, опекун семнадцатилетней племянницы, поспешно выдал ее за самого Скавра, несмотря на сорокалетнюю разницу в возрасте.