Только часовой ушел, в двери сарая юркнула Вера Робего. Она скрытно вывела Григория через калитку в село, и вскоре он стоял перед седым одноногим человеком.
— Иван Александрович Грений, — назвался человек. — А ты будешь моим братом. Немцы у меня стоят…
— В братья не гожусь, — не согласился Григорий, — борода-то у меня хоть и большая отросла, да ведь только двадцать годков.
Подумав, определили «племянником». Иван Грений рассказал о себе: по профессии — сапожник, в годы гражданской войны партизанил, потому-то перед приходом на Украину немцев на всякий случай сменил местожительство.
Григорий услышал от него о трагедии, разыгравшейся здесь после побега летчиков. Тех, кто не смог бежать, немцы на следующий же день завели в реку Буг и долго держали в ледяной воде. Многие умерли от жестокого истязания. А бежавших летчиков немцы якобы всех поймали и расстреляли: учительницы видели шесть могил у реки. Трений умолчал, что один пилот скрылся и находится в надежном месте. К тому же немцы рыщут, грозят расстрелом каждому за укрывательство беглецов, а за поимку обещают большую награду. Так что, когда в дом постучали и Трений направился открывать калитку, Григорий затаился на печи. Все, однако, обошлось. Немец-квартирант поужинал и завалился спать.
На следующий день ястребиновские учительницы перевели Григория в другое место — к обходчику железнодорожных путей Чернобаю. Немногословный хозяин пригласил Григория в дом, молча показал на двух дочек-подростков, жену, недвусмысленно дав понять, чем может обернуться для семьи приятельство с беглым летчиком. Каково же было удивление Дольникова, когда, не успев еще как следует познакомиться с хозяевами, он встретил здесь Михаила Смертина!.. Михаил выбрался к Григорию из печи, и они бросились навстречу друг другу и обнялись, словно родные братья…
— Патруль! Патруль идет!.. — Тревожный крик со двора прервал радость встречи. Все, кто был в избе, на мгновение оцепенели.
Никогда-то в полетах, да и в воздушных боях, у Михаила не было такого состояния, чтобы в любой сложной ситуации вдруг растеряться, не найти мгновенного решения. Но тут предательские мурашки пробежали по спине, он глянул на Чернобая — хозяин беспокойно смотрел по сторонам, не зная, что предпринять. И тогда Григорий скомандовал:
— В печь, Миша! Скорее!.. А вы все — за стол, устройте именины. Пойте что-нибудь. Да пойте же!..
Считанные секунды потребовались Григорию и Михаилу Смертину укрыться вдвоем в еще не остывшей печи. Нашли в себе силы подавить страх и перед лицом самой смерти разыграть веселье простые сельские женщины.