Вычислитель вновь отвлек меня, выдав сигнал о полной готовности «Катюш» к залпу, и я был вынужден переключиться на другую часть виртуальной карты. Уплотнившийся строй немецких танков тремя шеренгами втянулся в узкий коридор, пробитый бомбардировщиками в сплошной полосе химического заражения. Дальше тянуть было нельзя, и я включил рацию на передачу.
– «Костер», здесь «Крейсер». Цель в квадрате «Цапля четырнадцать». Огонь!
На позициях «Катюш» взвихрился огненный смерч. Машины окутались дымом и облаками снега, поднятого в воздух реактивными струями. Каждую секунду в небо с воем уходили десятки реактивных снарядов с термитными боеголовками, или, вернее, боевыми частями, как их здесь называли.
Все это я отслеживал лишь краем сознания, и когда наступающие танки Роммеля накрыло море огня с температурой три тысячи градусов, это не вызвало у меня никаких эмоций. В мыслях я был там, над узким языком перелеска, растянувшегося на несколько километров поперек линии фронта, где теперь уже только трое диверсантов продолжали отбиваться от танка, бронетранспортера и почти полусотни немецких солдат, развернувшихся в цепь и приближавшихся к опушке леса.
* * *
Заряды к гранатомету остались в рюкзаках погибших товарищей, да и толку от этого оружия сейчас было немного. С пулеметом Никифоров расставаться отказался и упорно тащил его за собой, обильно пятная снег кровью, хотя патронов к ДП осталось немного.
– Быстрее! – выкрикнула Лена, выпуская очередную пулю из винтовки. – Они уже в ста метрах от леса!
На востоке послышался треск моторов. Мотоциклисты успели обогнуть лес и теперь приближались с другой стороны. Там, правда, дорога к опушке близко не подходила, но мотоциклисты могли спешиться или просто прочесать не слишком широкий перелесок огнем пулеметов.
– Что они в нас так вцепились? Лучше бы генерала своего охраняли, – с досадой в голосе выдавил сквозь зубы Игнатов, не надеясь, что Лена его услышит. Она и не услышала, зато ответил Никифоров.
– Некого им охранять, – злобно усмехнулся сержант, – наша снайперша ему пулю в голову засадила, когда солдаты его из подбитой КШМ вытаскивали. Вот и озверели сверхчеловеки.
– Ты идти сможешь? – спросил Игнатов, когда мины перестали рваться в непосредственной близости.
– А куда я денусь? Только встать помоги, а то каждое движение в ране отдается.
– Подожди, я тебя перевяжу.
– Некогда сейчас. Уходить надо.
– Кровью истечешь и вырубишься.
В ветвях дерева хлопнула очередная мина. Бедро Игнатова обожгло болью. Осколок ударил на излете, но впился в ногу все равно качественно. Вот теперь точно все. Лене с Никифоровым его не вытащить, тем более что сержант и сам вряд ли сможет держать хоть какой-то темп.