Впрочем, об этой уникальной особенности Лев Иванович думал так, между делом — по-настоящему его беспокоила мысль о возможном несчастном случае. Ибо, имей он место, совесть астролога была бы особенно уязвлена — ох, уж этот, сделанный в январе девяносто второго года, прогноз! Будто бы черти его за язык тянули! А тут ещё — Валентина! Без интереса выслушав разнообразные версии и мнения всех, пожелавших высказаться, она выпила ещё стопку водки и оборвала — на её взгляд, бессмысленные — прения:
— Чем, как — кому это нужно? Главное — что убили! И убили — намеренно! А милиция этих гадов искать не хочет! Лёшенька мой в могиле — а они, значит, пускай гуляют?! А в кого их, Олечка, Бог превратит за это — в червей или в микробов — меня не колышет. Пусть хоть на сковородке жарит, но это — там. А здесь? Да и нет никакого Бога! Если бы был — не позволил бы беспредела всякой нечисти! Вот астрология — да! — Валентина вдруг резко переменила направление разговора. — Твой, Лев Иванович, прогноз… за утреннее, конечно, ещё раз меня прости… однако, Лёвушка… благодарить тебя теперь или проклинать — не знаю! Я и в девяносто третьем, и в девяносто седьмом, и в феврале девяносто восьмого — ну, на когда у тебя предсказано — Лёшеньку своего, можно сказать, пасла. А вот шестнадцатого… я же была с ним в мастерской до двух ночи! Пока он полностью не отключился. А потом… мне ведь на работу надо вставать в семь… Ну и подумала: спит, пьяный, один — теперь уже ничего не случится. Вернулась домой. А утром… и ни каких предчувствий! Пошла себе и пошла… и в мастерскую к нему — даже не заглянула-а-а! — не выдержав мучительной тяжести воспоминаний, вновь разрыдалась женщина.
Это признание Валентины оказалось новостью не только для Окаёмова — взгляды всех, сидящих за столом, устремились на плачущую вдову.
Звонок астролога форменным образом вывел Елену Викторовну из себя. Не сразу. Повесив трубку, она даже немножечко посочувствовала — всё-таки умер друг. Однако, когда первые благородные порывы души сменились последующими, — далеко не такими чистыми — женщина стала легонько злиться: обещал, отложив все дела, заняться её проблемами — а сам? И это притом, что за один день работы астрологу было обещано прямо-таки царское вознаграждение! Тысяча долларов!
(Елена Викторовна как-то забыла, что она не называла конкретную сумму. И более: что речь у них шла вовсе не о вознаграждении, а только о компенсации. Но поскольку, когда разговор коснулся возможного убытка, женщина подумала именно о тысяче долларов, то сейчас, рассердившись, о своих намерениях она вспомнила как о свершившемся факте — ну да, предложила, а он…)