— Вы не считаете, что эта смерть изменит планы Обри?
— Удивлюсь, если она сильно повлияет. Генерал не из тех людей, которые вызывают привязанность или уважение.
— Да. Но мне сказали, что речь идет еще и о весьма внушительном поместье.
— О нем я мало что знаю помимо того, что оно до печального отягощено долгами. Но даже если бы оно занимало полграфства, то вряд ли бы удержало Джека Обри от моря. Он запланировал это плавание, и в любом случае, говорят, будто американцы отправили фрегат или даже два нашего класса за мыс Горн.
Много поколений Обри похоронили в Вулхэмптоне, и церковь заполнил народ. Джека удивило и растрогало то, как много людей пришло почтить память покойного — Вулкомб уже давно не видел в своих стенах тех солидных, устоявшихся семейств, которые в былые времена, при жизни матери Джека, так часто здесь бывали.
Конечно, кое-кого не хватало, но гораздо меньше, чем Джек ожидал. Опять-таки, в церкви собрались не только старые друзья и знакомые Обри, но и арендаторы, жители деревни и обитатели отдельно стоящих домов. Они, кажется, позабыли дурное обращение, грабительскую арендную плату и агрессивное огораживание общинной земли.
Еще Джека особенно растрогало то, что деревенские жительницы, многие из которых в свое время прислуживали его матери и даже бабушке, поспешили в Вулкомб, чтобы привести дом в надлежащий вид для приема стольких гостей. Усадьба пришла в прискорбное состояние еще до того долгого периода, во время которого генерал порхал по северу страны в страхе перед арестом. Но сейчас дорогу выровняли как никогда, а открытые для гостей комнаты по крайней мере отмыли, подмели и отполировали воском, и чтобы накормить тех, кто приехал издалека, поставили столы.
Один стол, полностью разложенный, установили в обеденном зале, а второй, во главе которого должен был сидеть Гарри Чернок из Таррен-Гассидж (ближайший кузен Джека) поставили на козлах в библиотеке.
Вдова генерала во всем этом не участвовала. Как только узнали, что похоронные дроги добрались до Шафтсбури, она не вставала с постели. Этому находили разные объяснения, но сильное горе среди них не упоминали. Джек так или иначе этому только обрадовался. Она служила молочницей в Вулкомбе — славная, хваткая черноглазая девушка, склонная поздно возвращаться домой с ярмарок и танцев и очень хорошо известная местным молодым людям, в том числе и Джеку. Хотя после свадьбы Джек некоторое время и испытывал возмущение, но оно быстро выветрилось. Дурной женщиной он ее вовсе не считал и не верил, например, сплетне о том, что она не встает с постели, потому что спрятала под ней фамильное серебро. Но ночи с ней на сеновале он не позабыл, что делало их встречи неловкими. В тех редких случаях, когда они виделись, его ранило, что она сидит на месте матери.