Рискну сказать, что когда мы закончим, останется сколько-то лишних шляп. Вы славный товарищ, и как коммодор Джонстон сказал про генерала Медоуза: «Не сомневаюсь, что ваше общество будет в радость в день битвы друзьям, но чертовской проблемой для врагов». Надеюсь, дорогой Расселл, что вы всегда будете считать меня самым искренним из первых».
Он передал письмо, все еще открытое, через стол.
— Какое мужественное письмо, — воскликнул Джек, рассматривая его с неподдельным восторгом. — Не думаю, что когда-либо писалось нечто лучшее. Я правда могу его забрать, сэр? Невероятно благодарен и буду ценить его, как же я буду его ценить! Снова и снова благодарю вас, сэр, — последнее он сказал, пожимая руку адмирала железной хваткой.
— О Нельсоне могут нести что угодно, — заметил Старый Шкив, — все эти типы, у которых наготове первый камень. Но даже они признают, что формулировать мысли он умел прекрасно. Мой племянник Каннингем служил мичманом у него на «Агамемноне», и Нельсон ему как-то сказал: «Есть три вещи, молодой джентльмен, которые нужно постоянно держать в уме. Первое — всегда неукоснительно выполнять приказы, не пытаясь сформировать собственного мнения об их правильности. Второе — считать врагом всякого, кто плохо отзывается о короле. И третье — ненавидеть французов пуще дьявола».
— Восхитительно сказано, — одобрил Джек.
— Он конечно не мог иметь в виду всех французов? — спросил Стивен, любивший не-наполеоновскую Францию.
— Думаю, что всех, — ответил Шэнк.
— Думаю, что он немного увлекся, — признал Расселл. — Но он так и побеждал. И знаете ли, в целом во французах мало хорошего. Говорят, о народе можно судить по его поговоркам. Когда французы хотят описать что-то сильно грязное, то говорят «sale comme un peigne»[6], что дает ясное представление об их личной чистоте. Когда у них мысли заняты другими делами, то говорят «нужно выпороть других кошек» — чрезвычайно негуманно. А когда снимаются с якоря, то командуют «a-Dieu-va», то есть «с Божьей помощью», что дает представление об их моряцком мастерстве. Ничего более преступного даже в голову не идет.
Джек рассказывал адмиралу Шэнку, как Нельсон однажды попросил передать соль самым вежливым образом, а в другой раз он сказал: «Никогда не думайте о маневрах, идите прямо на них», и Стивен собирался предположить, что и среди французов могут быть хорошие люди, указав на изготовителей прекрасного кларета, когда адмирал Расселл вышел из недолгой задумчивости:
— Нет, нет. Исключения могут встречаться, но в целом пользы от них не вижу. Именно французский коммандер, из славного рода, насколько про них это уместно говорить, сыграл со мной самый грязный трюк из всех, о которых я когда-либо слышал на войне, столь же грязный, как французская гребенка.