До меня потом дошло, что все эти якобы, занимающиеся девицы вылавливали таким образом потенциальных женихов или находили себе любовников, берущих их на свое содержание. Теперь понятны мне все невысказанные взгляды господина Строева и его оценивающие прострелы по моей фигуре. Видно по его шкале, как в первый раз у нашей московской директрисы, Лена Скворцова набрала у него наивысший бал. Поэтому, тот от греха подальше потребовал родителей или родственников, чтобы заключить с ними договор, если со мной что-то случится в стенах их комплекса, то они тут ни причем, я же получается по всем меркам еще несовершеннолетняя.
И этот принимающий конечно был в курсе, что их спортивный комплекс служит негласной площадкой, где происходят такие *знакомства*, вероятно еще и поэтому у них существует своя врачебная комиссия, осматривающая потенциальных *невест* или будущих любовниц, скорее всего по *большой* просьбе тех же мужчин, не жриц любви или путан, а именно высший эскорт, могущая перерасти в более *тесную* интимную связь. За это и ценили все солидные клиенты *Богатырь* и поэтому платили не скупясь за годовой абонемент. Ага, теперь мне понятны все подводные течения в этом заведении и конечно Владимир Александрович вероятно усмотрел во мне одну из таких потенциальных клиенток, желающих найти богатого покровителя, но во всем этом его смутил мой паспортный возраст, слишком молода, но по его экспертной негласной оценке и фейс-контролю я получил по-видимому *высший класс*.
Но, опасаясь за репутацию своего заведения, тот на всякий случай подстраховался и медицинскими справками, и договорами. Ну, теперь понятно почему ко мне подходили солидные дядечки и предлагали хорошо провести время, видно действительно я у них проходила по самому *высшему* разряду, а гламурные девахи, в большинстве своем дефилирующие по комплексу в бикини, все разом косились на мою фигуру и красивую мордашку.
Теперь я был почти всегда занят. После школы бежал или в спортзал, или в музыкалку, кстати после трех месяцев упорных занятий на фортепиано стал вполне прилично играть, на ходу запоминая все сложные композиции наших классиков и благодаря моей абсолютной памяти мог уже без нот играть всех наших великих музыкантов Баха, Бетховена, Шопена и многих других. Мне самому нравилась игра на фортепиано, когда играл, то моя душа отдыхала и летала в нирване. Наверное я наверстывал в этом теле все то, что когда-то раньше пролетело мимо меня. Сначала просто служил, учился, потом выполнял так называемый интернациональный долг. Все бегом и на бегу, не жизнь, а один забег на длинную дистанцию, вернее на дистанцию длиною в одну жизнь. Вот такой жизненный каламбур вдруг вспомнился мне.