– Помню. Понял.
– Выполняй.
Свернув, спустившись в песчаную ложбину заполненную слишком уж рыхлым волнистым песком, принесенным с океана, увязая, я пробежал по дуге, радуясь, что растущие по краям густые кусты прекрасно нас прикрывают. Учитывая волочащихся сзади новиков…
Когда ложбина пошла на подъем, упал на пузо и пополз, волоча себя на локтях и не обращая внимания на продирающую раненые плечи боль. Коротко глянув назад, выругался в голос – фигуристая деваха в старом панцире и темно-синих штанах явно не понимала, что, ползя, нельзя задирать жопу к небу и семенить почти не согнутыми ногами. Да она и грудью не прижималась, явно оберегая себя от грязи. Обернувшийся Каппа дернул ногой, впечатывая ботинок в напряженное женское лицо и велел:
– Соски и пупок в песок, сука! И чтобы за тобой три сплошные линии тянулись!
– Есть! – мигнула та, сплевывая кровь с разбитых губ – Но у меня пупок внутрь, сержант!
В глазах плеснула злость и меня это чуток порадовало – есть все же хоть какой-то потенциал.
– Выпяти! – рыкнул Каппа, неосознанно пытаясь копировать мой голос – Все в землю!
Поняв, что о них позаботятся, сосредоточился на том, что ждало впереди. Ложбина все поднималась, начав извиваться, дно стало каменистым и острым, я цеплялся наплечниками за старые корни, с треском обрываясь их, тараня мокрым лицо пыльную паутину, с хрустом давя стальной грудью засохшее дерьмо – в том числе и гоблинское, хотя я не особый спец по видам и сортам дерьма. Но очень уж знакомая форма. Похоже, расположенную поблизости ложбину патруль или кто там у Лео, втихаря использовали как нужник. Переползя кучку недавно обблеванных костей, воняющих кислятиной и самогоном, отбросил клыкастый вытянутый череп, подтянулся, и проскользнул в проем между кустами. Тут как мне помнится небольшая плоская возвышенность, что упирается в одну из построек с навесом… это как небольшая центральная площадь базы и… я замер, глянул вверх. Надо мной тяжело тряслись огромные мохнатые шары, подсвеченные сквозь тонкую материю короткой юбки в клетку. Минос, здоровенный красный бык, широко расставив копыта, с силой ударил деревянным колом в землю и заревел во всю звериную глотку:
– Здесь стяг хозяина вонзаю я! Вонзил! Сказал – Аллурда! Лурда!
Развернулось красное знамя со знакомым уже изображением рогатого шлема.
– Аллурда! – сквозь пальбу донеслось с нескольких сторон – Лурда!
– Лурда – согласился я, направляя стволы дробовика между ягодиц красного крикуна и нажимая оба спуска.
Бык остался стоять. Но юбку, немалую часть жопы, заветные бубенцы и наверняка любимый хрен унесло куда-то в небо. На землю обрушился кровавый поток.