― Может помочь, ― сказал Брэдшоу, ― если они похоронят их по-христиански. Вы бы поняли это, если были бы по-настоящему религиозны, а не просто водили за нос отца Нунана.
Уиклоу усмехнулся.
― У меня есть вера, ― сказал он, но не стал вдаваться в подробности. ― А отцу Нунану нравится приходить сюда. Он пытается спасти мою бессмертную душу. Это тяжелая работа, и это прославит его. Бог поместит его на специальное облако, когда он умрет: красивое и большое, с видом на море. А что же насчет вас? Вы не хотите сделать имя и себе?
― Не особо.
― Разве не поэтому вы здесь? Вы утверждаете, что это ради семей, но на самом деле все дело в том, что вы и вышестоящие можете сделать себе карьеру. Если вы откопаете тех детей, вы, вероятно, получите повышение, чуть больше шиллингов в кармане в день зарплаты, свое имя во всех газетах. Это ведь настоящая причина?
Брэдшоу ничего не ответил.
Уиклоу вздохнул.
― Вы настоящая ходячая бомба.
Сейчас он выглядел скучающим, будто игра ему поднадоела.
― Сьюзан Верити, ― сказал Брэдшоу. ― Расскажи мне о ней.
Уиклоу тотчас же вновь заинтересовался им.
― Почему о ней? Почему именно о Сьюзан, а не о других?
― Потому что некоторые люди утверждают, что ты не совершал этого, но опять же, ты много чего говорил.
― Ну, если вы мне не поверите, зачем мне вообще что-либо рассказывать?
― Потому что ты умираешь, ― напомнил ему Брэдшоу, ― и это последняя игра, в которую тебе доведется сыграть. Если ты умрешь до того, как выдашь нам тела или признаешься в том, что случилось с Сьюзан, будешь пылиться в архиве, как нераскрытое дело, а ты этого не хочешь. Лучше уладить незаконченные дела, ты так не считаешь?
― Может быть, я останусь тайной, ― он улыбнулся. ― Как Джек Потрошитель. Все до сих пор говорят о Джеке, потому что никто не знает, кем он на самом деле был.
Брэдшоу кивнул.
― Но даже настоящий Джек умер, не получив признания за свою дурную славу. Его собственные соседи не знали, кем он был. В чем смысл всего этого? Тебя поймали и держат в тюрьме пятнадцать лет, и ты признался, что убивал детей. Ты не пытаешься отстоять свою невиновность или получить досрочное освобождение. Ни один министр внутренних дел никогда не выпустит Эдриана Уиклоу. Мы оба знаем, что такого никогда не произойдет, даже до твоего смертельного диагноза, который гарантирует, что такого не случится. Если мы поставим точку в твоей истории сегодня, тогда все ведущие врачи и студенты-криминологи будут продолжать говорить о тебе годами...
― В любом случае будут.
Уиклоу, казалось, снова заскучал, или, по крайней мере, был разочарован тем, что это все, что может предложить ему Брэдшоу.