Я рассказала о намерениях новопитианцев вернуть себе власть над Каллиполисом. О том, что сама видела вражеских всадников и их драконов. И о том, что Революция – еще не конец долгого пути к лучшей жизни и, похоже, нас ожидает новая война. В которой мы любой ценой должны победить.
– Вступая в ряды стражников, я поклялась защищать этот остров. А как претендентка на звание Первой Наездницы я готова к тому, чтобы в дальнейшем повести за собой военно-воздушные силы Каллиполиса.
Хотя во время репетиций я много раз произносила эти слова, сейчас, стоя перед толпой жителей Холбина, я ощутила, как мурашки побежали у меня по спине. Все происходящее казалось нереальным. Я, крепостная крестьянка из Холбина, претендую на звание Первой Наездницы.
– Я дочь фермера с Холбинских холмов, я сирота. И не понаслышке знаю, что такое голод. Я видела, как моя семья погибла в драконьем пламени. Я одна из вас. Как и все мои соратники, летающие на драконах. Мы здесь, чтобы защитить вас, в отличие от прежних драконьих наездников. И если вы пока не можете поверить мне, пожалуйста, не забывайте об одном: моя семья погибла от рук старого режима. И я лучше погибну сама, чем допущу повторение былых преступлений.
Я закончила. Вокруг повисла тишина.
Я взглянула на Хейн, и она коротко кивнула в ответ. Судя по всему, она считала, что я все сделала правильно. Она выступила вперед и принялась рассказывать о следующей части нашего собрания. Я позволила себе закрыть глаза и, коснувшись шеи Аэлы, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Если вы хотите задать вопросы, выходите, и Антигона – Энни – и Дориан все вам объяснят. Уверена, вы рады видеть ее спустя столько лет и хотите пожелать ей удачи в финале турнира.
Я открыла глаза.
Никто не сдвинулся с места.
Маки и Хейн переглянулись. Маки сказал:
– Ладно, ребята, не робейте. Борис, может быть, вы с Хельгой начнете? – А затем тихо обратился ко мне: – Энни, будь добра, отойди на несколько шагов от своего дракона…
Небольшая группа деревенских жителей с явной неохотой двинулась к нам через каменную площадку. Когда Борис, Хельга и трое их детей подошли достаточно близко, я заметила, что ноги Бориса едва не подогнулись и он хотел опуститься на землю. Это заметила и Хейн.
– Пожалуйста, стойте спокойно, – резко приказала Хейн.
Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу.
– Спасибо, что пришли, – сказала я.
Мне впервые пришло в голову, какой странной, должно быть, им казалась моя речь: ни следа от прежнего горного акцента, короткие гласные и плавные тона дворцовой речи. Строгая и холодная, я наверняка напоминала им чиновницу из министерства.