Хотя, присмотревшись, я заметила, что под его глазами залегли тени, которых не было до того дня, как я отправилась проводить свое первое собрание в Холбине.
– Ты уже начал подготовку? – спросила я.
Ли заметно удивился.
– К финалу турнира?
Я кивнула, вспомнив о предложении Пауэра тренировать меня и о своем отказе. О его комплиментах, похожих на оскорбления, о словах, которые задели меня за живое. «Ты, наверное, и побеждать не хочешь», – сказал он. С тех пор я не разговаривала с Пауэром.
Ли покачал головой:
– Еще нет.
«Станет ли он тренироваться? – подумала я. – Или настолько уверен в себе? И та уверенность, которая дает ему силы с такой легкостью преуспевать во всем, что он делал – в учебе, на дежурствах, в тренировках, – не покидает его и сейчас, и он считает, что звание Первого Наездника непременно достанется ему?»
До посещения Холбина я не сомневалась, что мои достижения вселят гордость в моих земляков. Но все оказалось иначе. Какой бы отличной наездницей я ни стала, им не было до меня дела. Прячась от всего мира в постели, я долго пыталась вычеркнуть из памяти слова той женщины: «Твоему отцу было бы за тебя стыдно, девочка».
Да, та вдова была права. Мою семью тоже не интересовали бы мои успехи.
Я испытала настоящее облегчение, когда голос преподавателя по танцам отвлек меня от мучительных размышлений.
– Вы все теперь знакомы с обычным вальсом, – обратился он к классу, стоя в центре натертого до блеска паркетного пола. – Но сегодня мы с вами разучим более сложную его версию.
Ли понимающе вздохнул.
– Медейский, – пробормотал он.
В его глазах вспыхнули озорные искорки, когда преподаватель встал в пару со своей помощницей.
– Простите?
– Это вальс.
Преподаватель объяснил:
– Один из древнейших танцев, пришедший из-за моря, служившего колыбелью драконам. Медейский вальс долгое время был любимым танцем среди военно-воздушной элиты. Это подражание парящему дракону.
По его сигналу партнеры придвинулись друг к другу. Ли протянул мне руку, и я вложила свою руку в его ладонь, сжав его пальцы. Другая его рука скользнула чуть ниже моей талии. Хотя я и раньше танцевала с другими партнерами и привыкла к этому, до сегодняшнего момента я никогда не ощущала, сколько чувственности было в этом прикосновении. Словно его пальцы коснулись центра притяжения, обнажив нервные окончания в моем теле, и я не могла не откликнуться на этот призыв.
Последние семь лет я часто наблюдала, как он успокаивал Пэллора этой же рукой, таким же прикосновением, легким, но твердым.
Преподаватель по танцам продолжал:
– Медейский вальс быстрее, ритмичнее, экспрессивнее того вальса, к которому вы привыкли, и гораздо сложнее. Но если все выполнять правильно – нет ничего прекраснее этого танца.