— Скоро в этом кабинете нарисуется человек из военной прокуратуры. — Он выпустил несколько проникновенных колец дыма из носа. — Сергей Сергеич, откуда у сопляков такая жажда крови? Я догоняю, если б солдаты просто удрали. Такие побеги я видел много раз… Но дезертиры грохнули уже шесть человек, и — по ходу — это не предел! Как смотреть в материнские глаза покойников, как оправдаться перед Законом, что скажет президент?!..
Пустые глаза Косякова обволокла ироничная пелена.
— Ну, вы Пафосом-то сильно не машите! Обломаете ненароком…
Реакцию Гоголева опередило появление Андрюшкина, который прямо-таки ворвался в кабинет.
— Разрешите обратиться, товарищ подполковник?! — эту фразу капитан кричал всё то время, пока порхал от порога к командирскому столу.
— Андрюшкин, ты похож на толстого неуклюжего мотыля, — громыхнул новым взрывом внезапного хохота Косяков. — Ой, мля, не могу… — майор совсем не степенно покинул кабинет.
Капитан проводил его сочувствующей улыбкой. Сказал просто:
— Опять Сергей Сергеич шикарно курнул!
— Чего курнул!?.. — не въехал Гоголев.
— Анаши. На смех пробило бедолагу… Так разрешите кое-что спросить?..
Делать пародию на пародию — это не смешно. Мягко говоря… Гоголев провёл рукою по охреневшему лбу:
— Разрешаю.
— Догадайтесь: как я узнал, что гражданских на Можайке порешили именно мои бойцы? — жизнерадостно подпрыгнул капитан.
Глупо радоваться жизни, если тебя окружают обстоятельства, намекающие на трибунал. Однако, законы жанра на середине пути менять не рекомендуется. Гоголев затушил сигарету и сложил пальцы в мощный кулак. Любовно его оглядел и приготовил к броску.
— Я прошарил, что не знаете! А хотите, скажу? — капитану явно не требовались ответы на задаваемые вопросы.
Гоголев мельком глянул на Андрюшкина, примериваясь. И… с сожалением подумал, что жирных мотылей кулаком не бьют.
— Недалеко от трупов были найдены гильзы от армейского автомата, — разливался соловьем ротный. — Возможно, найдут и само оружие… но, возможно, не найдут… — умолк в размышлизме капитан.
Раздумье ротного прервал несдержанный кулак командира, который подлетел к носу капитана. Второй рукой Гоголев изо всех сил тянул кулак назад, к себе — не давая удару состояться. Андрюшкин оценил обстановку и затараторил:
— Всё просто! Мои бойцы порешили гражданских ради шмотья, прямо возле танка, оставив кучу пустых автоматных гильз. Привязать гильзы и танк к дезертирам — не вопрос! Но Аристофан Андрюшкин — перец хитровыдуманный, он не купился на простоту и стал думать! И придумал! Вы помните, товарищ подполковник, как были застрелены «деды»?