Затем девушка вставила трубочку в отверстие, и Роза прищурилась, когда содранная с верхней губы кожа попала ей в рот. Сглотнув кровь пару раз, она втянула в себя воду из стаканчика для зубных щеток.
Раз они дают воду, значит, решили оставить ее в живых, заключила Роза.
* * *
Несмотря на то что страну в течение нескольких недель не отпускала так называемая жаркая волна, совсем не характерная для Дании, в ванной было довольно прохладно, и спустя несколько часов Роза стала замерзать – видимо, еще и из-за нарушенного кровообращения.
«Если я не буду двигаться, образуются тромбы», – подумала она и пошевелилась, чтобы кровообращение полностью не прекратилось. Вообще-то, насколько ей удалось понять, ситуация была хуже некуда. В таком положении она продержится несколько дней, хотя девушкам, возможно, на побег больше времени и не понадобится. А потом они собираются кому-то позвонить, чтобы сообщить о ее местонахождении. И что же дальше? Ее снова положат в больницу? Тот, кому они позвонят, разыщет ее мать или сестер, которые немедленно примчатся, – и кто помешает им обнаружить предсмертную записку и бритвенное лезвие? Все это никуда не годится. Ведь она впервые зашла настолько далеко, что решила совершить самоубийство, и на этот раз психиатры ее просто так не отпустят. Так не лучше ли умереть здесь?
«Буду сидеть неподвижно. Рано или поздно образуются тромбы. Девчонки до такого не додумаются».
И Роза принялась ждать, слушая свист, доносящийся из питьевой трубочки с каждым вдохом и выдохом. Она поражалась, как могла чрезвычайно опрятная Ригмор оставить полную стиральную машину грязного белья. А на полке над сушилкой лежали гигиенические прокладки, несмотря на преклонный возраст хозяйки. На одном из крючков висели старые колготки с поехавшей петлей – неужели Ригмор штопает рваные капроновые чулки? Разве их можно починить?
Роза прикрыла глаза и постаралась представить, как это можно сделать. Неожиданно из ловких рук, которые пытались подцепить петлю из тончайших, как паутинка, волокон, возникло отцовское лицо – слюна скопилась в уголках его губ, взгляд пылал ненавистью.
«Ты пойдешь со мной, я приказываю, – прошипел отец. – Иди со мной, и если я прикажу тебе снова уйти, то ты уйдешь, ясно?»
Лицо его становилось все больше и больше, бесконечно повторяющаяся фраза повисла в воздухе. Сердце Розы яростно заколотилось от охватившей ее паники. Щеки раздулись, из трубки во рту исходил пронзительный свист – Роза пыталась закричать, но не могла.
Она опорожнила мочевой пузырь. Точь-в-точь как в тот жуткий день, когда почувствовала вибровызов рации у себя в кармане.