– Например, я говорю «штык-нож», и каждый из нас рассказывает, каким образом ему удалось применить данное оружие. Затем твоя очередь называть слово на военную тему, – предложил Фрицль. – Такие замечательные слова, как «засада», к примеру… или «огонь». Ах, какое это фантастическое слово – огонь!
Поначалу Джеймс проявлял нерешительность. Независимо от избранного объекта, истории Фрицля неизменно оказывались во много раз интереснее рассказов Джеймса. Он получал огромное наслаждение от своих воспоминаний. Вероломное нападение превращалось в его устах в крестовый поход, казнь пленных на виселице – в неизбежный акт самообороны. Он говорил о заботе о своих боевых товарищах, о фронтовом братстве, о воинах, идущих в бой плечом к плечу, – и постепенно Джеймс, к своему удивлению, начал узнавать в рассказах Фрицля себя самого.
Обычно они общались так в течение нескольких часов по субботам. Джеймс успевал к этому времени проспаться после веселых пятничных посиделок за стойкой бара, Биргит занималась ребенком, Ригмор – домашним хозяйством, а они с Фрицлем, устроившись на первом этаже в самой дальней комнате, воскрешали прошлое. Тут ему предоставлялась возможность подержать в руках «Парабеллум» и убедиться в том, что весьма эффективное оружие можно изготовить из различных подручных материалов.
И такое общение могло продолжаться годами, если б в один прекрасный день между Джеймсом и Ригмор Циммерманн не вспыхнула ненависть. Все началось с совершенно обычной болтовни за ранним субботним ужином, когда тесть выпустил из клетки дикого зверя, задав всего лишь один неожиданный вопрос. Вообще-то, вопрос этот действительно был неуместным, учитывая, что за столом сидела крошка Доррит, однако Фрицля это не остановило.
– Как ты думаешь, что является для солдата худшим проступком – случайное убийство или случайная измена?
Джеймс, решив, что это продолжение их игры, попросил дочку пойти в сад поиграть, пока ее не позовут в дом. Конечно же, это была всего лишь очередная жестокая выходка Фрицля, однако когда, немного поразмыслив, Джеймс ответил, что случайное убийство, несомненно, хуже, Ригмор Циммерманн отвесила ему такую увесистую пощечину, что он отлетел в сторону.
– Свинья! – крикнула она, а Фрицль хохотал и барабанил пальцами по журнальному столику.
Джеймс был совершенно обескуражен, и, когда он отвел в сторону свою жену, чтобы она объяснила ему, что произошло, та плюнула ему в лицо.
– Только что ты попался, придурок. Я рассказала отцу с матерью обо всех твоих изменах, о том, как ты постоянно нас предаешь. Думал, тебе удастся выйти сухим из воды?