Внезапно вернулось назойливое ощущение жжения в пищеводе. Роза никак не могла понять, связано ли каким-то образом это неприятное чувство с только что пронесшимися в ее голове мыслями. Она надеялась, что нет, так как всего секунду назад никакой боли не было и в помине, а теперь боль вновь напомнила о себе.
«Ай, опять эта проклятая отрыжка! Когда же это кончится?»
Ай-ай-ай!
Роза открыла глаза. Контуры предметов вокруг были размыты. Глаза пересохли, все тело ломило от боли. Но все ли тело? Или источниками жгучей боли являлись только пищевод и язык?
Где-то в отдалении ругалась женщина. Или это тоже был сон?
«Я снова погружаюсь в глубины собственного сознания?» Роза пребывала в подобном состоянии в течение многих часов. Хотя на данный момент она утратила всякое представление о времени, да и место осознавала весьма условно.
Основное неудобство заключалось в том, что она была привязана, а кишечник и пищевод оказались охвачены таким сильным ощущением жжения, что Роза совсем не чувствовала, что происходит с остальным организмом. По ее оценкам, в последний раз она ощущала собственные руки и ноги не меньше суток назад, а возможно, и больше.
Снова послышался женский голос, он звучал разгневанно. Обитательница квартиры проклинала и поносила девушку по имени Дениса. Похоже, это все-таки была реальность, и Роза надеялась удержаться в ней.
Когда она отключилась в очередной раз, ей привиделся отец – он лежал на полу с раздавленной плотью и размозженными костями и во все горло хохотал ей в лицо. Этот вперившийся в нее взгляд прожигал Розу насквозь и никогда не тускнел; с каждым новым погружением в жуткий сон глаза отца разгорались все ярче. Конечно, сестры, как и всякий раз, пришли ей на помощь. Они вдруг превратились в неотъемлемую ее часть, как и она – в неотъемлемую часть своих сестер. И тогда наступил покой. Покой – вот единственное, что ей было нужно. И он снизошел на нее странным образом в самый неожиданный момент.
– Куда она, черт возьми, подевалась? – снова донеслось из квартиры. Как там зовут эту девушку? Кажется, Мишель?.. Нет, они говорили о том, что Мишель сбита насмерть. Или это ей приснилось?
Роза замычала, не в состоянии издавать другие звуки из-за клейкой ленты. Это означало, что она хочет пить. Но женский голос заглушал ее мычание, та девушка занималась своими делами. Насколько помнила Роза, именно эта из трех подруг не так уж часто подавала Розе трубочку для питья. Может, вообще всего один раз…
Желудок скрючился в очередном спазме – значит, он еще не полностью атрофировался. Пищевод снова охватила жгучая волна. Кажется, эти ощущения были связаны друг с другом…