А теперь мне еще и не удастся полетать.
«Чертов идиот, – думаю я. – Найди себе другое место». Но тут за край скалы цепляются чьи-то ладони, а затем появляются руки и лицо. Только это не чертов идиот.
Это мама.
– Ох, привет, – говорит она. – Не знала, что тут кто-то есть.
Она не узнает меня. Да, ее голубые глаза расширяются при виде меня, но это вызвано не узнаванием, а удивлением. Она тоже никогда не встречала здесь других людей.
«Мама прекрасна, – замечаю я. – Еще моложе, чем я когда-либо видела». Ее волосы вьются мелкими кудрями вокруг головы, и, увидь я ее такой, еще долго бы дразнила «барашком». На ней светлые джинсы и синий свитер, оголяющий одно плечо, который напоминает мне о том, как мама однажды заставила меня посмотреть с ней фильм «Танец-вспышка»[19] по кабельному. Она напоминает девушку с плакатов восьмидесятых и выглядит такой здоровой, такой довольной жизнью. И от этого у меня встает в горле ком. Мне так хочется обнять ее и никогда не отпускать.
Мама смущенно отводит глаза, заметив, что я смотрю на нее.
– Привет, – одернув себя, выдыхаю я. – Как дела? Сегодня чудесный день, правда?
Теперь уже она разглядывает меня: узкие джинсы, черную майку, распущенные и развевающиеся на ветру волосы. В ее глазах видна настороженность, но и любопытство.
– Да, погода прекрасная, – повернувшись лицом к долине, отвечает она.
– Я – Клара, – протянув ей руку с самым дружелюбным видом, говорю я.
– Мэгги, – представляется она и слегка пожимает мне руку.
Но даже за это короткое прикосновение я улавливаю ее чувства. Она злится. Это ее любимое место, и ей хотелось побыть здесь одной.
Я улыбаюсь:
– Ты часто приходишь сюда?
– Это мое любимое место для размышлений, – говорит она таким тоном, что становится понятно, что она хочет побыть здесь одна, а мне пора уходить.
Но я никуда не собираюсь.
– И мое тоже.
Я снова сажусь на край скалы и едва сдерживаю смех оттого, что это еще сильнее злит ее.
Но она решает дождаться моего ухода, поэтому опускается на камень, прижимается спиной к выступу и вытягивает ноги перед собой, после чего достает зеркальные очки, какие любят носить полицейские, и, надев их, откидывает голову назад, чтобы насладиться солнцем. Несколько мгновений она просто сидит с закрытыми глазами, а во мне все это время свербит желание поговорить с ней.
– Ты живешь где-то поблизости? – интересуюсь я.
Мама хмурится и открывает глаза. Я чувствую, как ее злость сменяется настороженностью. Она не любит людей, которые задают слишком много вопросов и внезапно появляются в тех местах, где их не должно быть. Она уже не раз оказывалась в подобных ситуациях, и это никогда не заканчивалось ничем хорошим.