– Нет, – поднимаясь на колени, повторяю я. – Я не позволю ему умереть.
А затем задираю футболку Такера, кладу руки на его загорелую грудь, на сердце, ровный ритм которого я так часто слышала раньше, и, призвав венец, вливаю свои силы, словно воду. Призываю каждую частичку света и жизни, что есть во мне, каждую искру и проблеск сияния, который могу отыскать.
– Клара, не надо, – умоляет Кристиан. – Ты навредишь себе. Ты и так уже отдала слишком много.
– Плевать! – всхлипываю я и отпихиваю его руки, когда он пытается оттащить меня от Такера.
– Он умер, – пытается достучаться до меня Кристиан. – Ты исцелила его тело, но душа ушла. Отправилась в другой мир.
– Нет.
Наклонившись, я прижимаю руку к бледной щеке Такера. Мне хочется заорать, излить свою боль, но я лишь прикусываю губы до крови. Перед глазами все расплывается, голова кружится, и на меня накатывает слабость. Я притягиваю Такера ближе, сжимаю его в объятиях, стискиваю в руках его куртку, отчего мармеладки высыпаются на мокрые камни под нами. С каждой минутой солнце светит все ярче, высушивая наши волосы и одежду.
Через какое-то время я поднимаю голову.
Джеффри и Кристиан исчезли. Озеро совершенно спокойно, и в его глади отражаются горы Титон, розоватое небо и сосны на противоположном берегу. Здесь так невероятно тихо. Тишину нарушает лишь мое дыхание. Никаких животных. Никаких людей. Только я.
Словно время остановилось.
А затем я замечаю Такера. Он стоит позади меня, засунув руки в карманы джинсов и не сводя с меня взгляда. Живой и невредимый.
– Привет, – смущенно говорит он. – Почему у меня такое чувство, будто ты оказалась в моем раю?
– Такер, – выдыхаю я.
– Морковка.
– Это небеса, – признаюсь я и оглядываюсь по сторонам.
Цвета действительно кажутся ярче, воздух теплее, а земля подо мной – тверже.
– Думаю, ты права.
Он помогает мне подняться, берет за руку и ведет вдоль берега. Я спотыкаюсь о камни, не в силах поднять ноги выше. Такеру, кажется, идти проще, но и он иногда спотыкается. Наконец, мы добираемся до песка, садимся плечом к плечу и смотрим то на воду, то друг на друга. Я упиваюсь его лицом и улыбкой, всматриваюсь в его голубые глаза, которые здесь кажутся еще более красивыми.
– Знаешь, а умирать оказалось не так ужасно, как я думал, – говорит он.
Я пытаюсь улыбнуться, но сердце вновь щемит от тоски, потому что я знаю, что не смогу здесь остаться.
– И что мне теперь делать? – спрашивает он.
Я оглядываюсь через плечо на горы. На земле солнце встает по другую сторону от них, на востоке, но здесь все иначе. В раю всегда рассвет, как в аду – вечный закат. День никогда не наступает, но есть надежда, что это скоро произойдет.