«Клара», – раздается у меня в голове голос за мгновение до того, как меня окликают вслух.
Во дворе Стэнфордского университета собралось около полутора тысяч первокурсников и их родителей, но мое имя слышится громко и ясно. Я проталкиваюсь сквозь толпу, выискивая волнистые темные волосы и сияющие зеленые глаза. Вдруг люди расступаются в стороны, и я вижу его со спины, примерно в шести метрах от меня. Как всегда. И, как всегда, внутри меня словно звенит колокольчик узнавания.
– Кристиан! – поднеся руки ко рту, кричу я.
Он оборачивается, и мы устремляемся навстречу друг другу сквозь толпу. В мгновение ока мы оказываемся рядом, и мне едва удается скрыть за улыбкой счастливый смех от того, как хорошо вновь оказаться вместе после столь долгой разлуки.
– Привет, – громко говорит он, чтобы его не заглушили голоса окружающих. – Так круто, что мы с тобой встретились
– Да, очень круто.
До этой минуты мне и в голову не приходило, как сильно я по нему скучала. Все мои мысли занимали другие люди – мама, Джеффри, Такер, папа, а также осознание того, с чем приходится попрощаться. Но сейчас… Кажется, будто привычная боль вдруг прошла, и на душе вновь стало спокойно. В такие моменты понимаешь, как сильно на самом деле боль терзала тебя. Я так скучала по нашему мысленному общению. По его лицу. И улыбке.
– Я тоже скучал по тебе, – ошеломленно произносит он, наклоняясь к моему уху, чтобы я смогла его расслышать.
От его теплого дыхания по шее расползаются мурашки. Я неловко отступаю назад, окутанная возникшим смущением.
– Как жилось в глуши? – удается выдавить мне, потому что больше ничего не приходит в голову.
Его дядя каждое лето увозит Кристиана в горы, подальше от Интернета, телевизора и других отвлекающих факторов, где они усиленно практикуются в призыве венца, полетах и других ангельских навыках. Кристиан называет это «летним лагерем» и делает вид, словно побывал в военной учебке.
– Да как и всегда, – сообщает он. – Но Уолтер показался мне еще более требовательным, чем обычно. Он поднимал меня на рассвете и заставлял пахать в поте лица.
– Почему… – начинаю я, но обрываю себя.
«Зачем он тебя так натаскивает?»
«Я расскажу тебе позже, хорошо?» – вдруг посерьезнев, отвечает он.
– Как в Италии? – добавляет он вслух, чтобы другим не показалось странным, что мы молча стоим друг напротив друга, пока ведем мысленный разговор.
– Интересно, – отвечаю я.
Что, наверное, можно посчитать преуменьшением года.
И именно в этот момент рядом с нами появляется Анджела.
– Привет, Крис, – говорит она и кивает ему в знак приветствия. – Как дела?