Он стоял, держась за раковину двумя руками, смотрел на свое отражение в ржавом зеркальце, — и хотелось плакать. Нет, на лице не было ссадин, но, казалось, он постарел лет на двадцать, даже поседел, казалось, что глаза таки вылезли наружу и лопнули. Он долго пил холодную воду из-под крана, чтобы отогнать страшное наваждение, чувствуя боль в каждой клеточке тела. Хотелось умереть, но этого с ним не случится, его спасут, опять появится этот старый гриб в белом пиджачке и со шприцами, — вытащит с того света. Снова дадут передышку, может быть, покормят, и все продолжится. Кто-то сказал: пора.
Он надел халат и поплелся назад, с трех сторон окруженной незнакомыми мужчинами. Они были готовы подхватить его на лету, если Кторов, не дай бог, оступится или ноги перестанут держать. За столом сидел Ильин и просматривал какие-то бумаги, Кторова он не удостоил даже взгляда, перевернув страничку, Ильин прикурил сигарету и, стряхивая пепел на пол, продолжил чтение, за его спиной горела яркая лампа на треноге, слепившая глаза, такие попадаются у фотографов. Кторов ерзал на табурете, ему снова хотелось пить, он качал языком зубы, чувствовал вкус крови и старался не замечать свой дикий животный страх, будто его не было.
* * *
Ильин закончил чтение, бросил окурок в жестяную банку и стал вертеть на указательном пальце брелок, он спросил, не хочет ли гражданин задержанный что-то сказать и снять с души камень. Кторову казалось, что передние зубы качаются так, что вот-вот выпадут и он выплюнет их один за другим или все вместе.
Еще Ильин сказал, что он не белоручка и никогда не бегал от тяжелой грязной работы. А сегодня ее, этой работы, будет много, к сожалению. Кторов только заглянул за занавес, посмотрел одним глазом и увидел, что иногда случается с упрямыми людьми, которые стоят на пути социалистической законности, но теперь, когда время поджимает, Кторов зайдет за этот занавес.
Он откроет для себя такие темные лабиринты, о которых раньше даже не слышал, не видел их в самых страшных снах. И все бы хорошо, все к лучшему, познавательные экскурсии расширяют кругозор, но, когда принимаешь решение, надо твердо понимать одну штуку: дороги назад, к людям, с свету — уже не будет. И Кторова, который сейчас сидит на этом табурете, этого красивого, полного сил и желаний мужчины, тоже не будет. Он превратится в комок боли, злобы и отчаяния.
Впрочем, даже русский язык беден, чтобы передать словами то, что ими передать нельзя. Если уйти от сравнений и метафор, дознание на определенном этапе выходит из-под контроля. Здесь не поможет доктор с его уколами, даже господь бог. Что-то случается с психикой, мутится разум, попросту, человек сходит с ума, тогда он хочет одного — смерти. Это такое реактивное состояние психики, которое… Ильин за жизнь навидался разных видов, но даже ему бывает страшно смотреть на все это дерьмо.