– Ни в коем случае. Я как-то не задумывался над военным аспектом, но доводы, приведённые князем Бережковым, меня убедили, – замахал Чегодаев руками, похоже, сам не понимая, насколько двусмысленно звучат его слова, и отчего сидящие вокруг него князья с трудом сдерживают ухмылки.
– Тогда перехожу к следующему вопросу повестки дня, а именно, к обсуждению реформы Боярской Думы, – как ни в чём не бывало, продолжил Зубов.
На мой взгляд Антон, выступавший в прениях по этому вопросу произнёс не лучшую речь в своей жизни. Нет, ну что это такое? Чуть ли не прямо сказал, что тех из князей, кто поддержит бояр-заговорщиков, следует внимательно рассмотреть на предмет их участия в заговоре. Как-то это не дипломатично прозвучало, чуть ли не как угроза.
– Антон, с чего вдруг такая солдафонская прямолинейность. Тебе что, приличную речь для прений не могли написать? – спросил я у него во время перерыва, когда мы нашли спокойное место и он выставил Полог Тишины.
– Нормально же получилось. Вопрос реформы, пусть и со скрипом, но прошёл, – покрутил в руках Антон фамильный артефакт, исключающий возможность подслушивания, – А, ладно. Тебе расскажу. Смотри, у нас «против» проголосовала почти одна треть. Ещё три голоса, и реформа бы не прошла. Так?
– Ну, допустим, – согласился я, ещё не понимая, для чего он взялся говорить об очевидном.
– По прогнозу наших аналитиков голоса должны были разделиться примерно поровну.
– Подожди, ты хочешь сказать…
– Угу, именно это и говорю. Те, кто проголосовал «против», скорее всего к заговору не причастны, и никакого расследования они не боятся. Нам интересны другие. Примерный список тех, кто должен был проголосовать «против» известен. Как ты думаешь, отчего добрая дюжина князей вдруг изменила мнение?
– Ловко, – оценил я величину подставы, – Сам придумал?
Так-то лихо Антон своим выступлением выявил тех, у кого совесть не чиста и кому есть, что скрывать.
– Не, Обдорин подсказал. Собственно, никто и не думал, что всё так легко пройдёт, но похоже после твоей расправы с Сумбатовым у князей в голове мешанина случилась, оттого они и начали ошибаться.
– Да какая же это расправа? Ты видел, как он по мне молниями шарахнул? – возмутился я.
– Э-э, Олег. Я тоже частенько тренируюсь, – поморщился Рюмин, – И ты знаешь, когда мне в Щиты прилетает что-то серьёзное, я не стою на месте, скучая и улыбаясь. И кстати, раз уж у нас пошли откровения, то может объяснишь мне, что у вас с Юрьевским произошло? Ты в курсе, что он сразу после твоей дуэли уехал, никому ничего не объясняя?
– Да нормально всё с Юрьевским. Я же тебе сказал, что он позёр по жизни. Предложи ему дуэль до смерти, он не испугается, зато если пообещаешь, что его после дуэли в обгаженных штанах вынесут, то он на такое в жизни не подпишется. Ну, и я защиту его прошёл, которую он снимать не торопился. Показал, что моё обещание реально. Меня тут Шепелев немного потренировал. Слышал о таком?