— За внешним очарованием кроется заносчивая снисходительность, словно он делал нам всем одолжение, и весь ужин мне так и хотелось ему врезать. Поверь, Роб опаснее подколодной змеи.
— Он не обязан тебе нравиться, но между неприятным человеком и моральным уродом большая разница.
— Она не так велика, как тебе кажется.
Черт, зачем она это сказала?
Куин мгновенно нахмурился.
— Что?
Она лишь головой покачала.
— Просто поверь, что твой брат впутался в не те отношения. — Пытаясь оборвать разговор, она протянула Куину кусочек чизкейка. — Хочешь?
— Конечно. Выглядит обалденно. — Куин вооружился вилкой. — Бедняга Бэн, я же видел, как он смотрел на жаркое с картошкой. — Разом проглотив полкуска чизкейка, Куин блаженно зажмурился. — Бесподобно! Черт, не видел бы я своими глазами, как ты готовишь, ни за что не поверил бы, что это твоя работа.
— Я вообще талантливая девушка.
— Точно. — Он поймал ее за руку. — Оставляй ты эти тарелки, лучше возьмем чизкейк и вино и пойдем на палубу.
Развалившись на диване рядом с джакузи, Куин жестом пригласил ее устраиваться рядом, и Кэл с ногами залезла на диван, обхватив колени руками.
— Джек идиот, если позволяет над собой издеваться. Серьезно, если Роб его хоть пальцем тронул, он мог подать на него в суд.
Как просто это звучит в его исполнении… И насколько он даже не подозревает, как слова можно извратить и использовать вместо оружия. Да и вообще мало кто в силах понять, каково это — жить в вечном страхе, без конца давящем на психику и буквально сводящем с ума…
Тоби начал поднимать на нее руку, лишь убедившись, что от ее уверенности в самой себе не осталось и следа. И возродить ее оказалось совсем не легко.
— Просто не понимаю, как кто-то может мириться с таким обращением.
Никто не понимает, пока сам через это не пройдет. Болото вообще трудно заметить, пока не увязнешь до такой степени, что не сможешь шевелить ни рукой ни ногой.
Куин задумчиво помахал вилкой с кусочком чизкейка.
— Так все-таки с чего ты взяла, что Роб издевается над Джеком?
Кэл уставилась на бокал вина. Настал момент истины, и ей придется решать. Сейчас или никогда. Либо она все расскажет, либо так и будет всю жизнь хранить скелеты в шкафу. Так в чем же дело? Неужели она не может ему довериться?
К тому же, рассказав правду, она сумеет наконец-то освободиться и пролить немного света на тьму прошлого. Излив боль, она найдет исцеление.
Разве она этого не заслужила?
Решившись, Кэл подняла глаза.
— Сперва мне нужно тебе кое-что сказать. Но оно лишь косвенно соотносится с твоим вопросом.
— Ладно, выкладывай.