Яростно отмахнувшись от неуместных мыслей, Молли снова подошла к Азраилу. Ее грудь резко поднялась, когда Молли сделала вдох.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила она.
Загипнотизированный красотой ее полной груди под платьем, Азраил отошел к окну, чтобы сосредоточиться на чем-то менее отвлекающем. Он знал, чего хочет от Молли, и понимал, что не получит желаемого.
— Я хочу, чтобы ты прожила здесь несколько месяцев и вела себя как моя жена, — резко признался он. — Потом мы решим, что делать.
— Но я не могу здесь оставаться! — воскликнула Молли. — Я должна работать и оплачивать проживание деда в интернате.
— Ты можешь привезти своего дедушку в Джалию, — произнес Азраил.
Вздрогнув, Молли яростно покачала головой.
— Нет, это не сработает. В его нынешнем состоянии перемены ему противопоказаны. Ему нужны знакомые лица и привычная обстановка, иначе он вообще потеряет связь с миром, — объяснила она. — О его переезде не может быть и речи. Я его очень люблю. Его комфорт и покой для меня важнее всего.
— Я оплачу счета по его уходу, а ты будешь регулярно ездить в Лондон, чтобы навестить его, — предложил Азраил.
Молли ощетинилась.
— Я не могу изменить свою жизнь в угоду тебе!
— Но это принесет пользу многим. Твоя жизнь в Лондоне намного лучше, чем здесь? Там тебя ждет мужчина? — Азраил резко вздохнул.
— У меня никого нет, — нетерпеливо призналась Молли. — У меня есть друзья, но из-за трех работ я редко с ними виделась. Теперь двух работ я точно лишилась. Все, что здесь произошло, принесло мне только проблемы. Почему ты, черт побери, не можешь просто все вернуть, как было, и решить эту проблему?
— Ты очень неразумная женщина. Ты требуешь невозможного, а потом обвиняешь меня, если я не могу тебе помочь.
— Итак, я неразумная? — Молли приложила руку к груди. — Но ведь тебе не придется отказываться от своей привычной жизни и независимости!
— Я не желаю жертвовать своей страной, — отчаянно возразил Азраил.
— Но я не твоя собственность, поэтому ты не можешь жертвовать мной без моего согласия! — Молли быстро вздохнула, ее зеленые глаза враждебно сверкнули. — Хотя, нет. Мы находимся в самой примитивной стране мира, где женщины являются такой же мужской собственностью, как и лошадь. Так что, возможно, тебе удастся пожертвовать мной без моего согласия!
При словах «самая примитивная страна мира» в жилах Азраила забурлила кровь. По восемнадцать часов в сутки он пытался вытащить Джалию из прошлого, и в этом начинании его полностью поддерживали его подданные. Хашем установил варварские законы, которые оправдывали его страсть к беспомощным женщинам и его жестокость. У него был гарем наложниц — молодых женщин, похищенных из семей и буквально заключенных в тюрьму. Азраил был потрясен рассказами, которые слышал после того, как Хашем умер от обширного инфаркта, не дождавшись суда.