Марина, поначалу напрягшаяся до предела и с опаской глядевшая на крупного пса, постепенно расслабилась и успокоилась. Её сильно укусил уличный пёс, которого она хотела погладить, когда ей было пять лет, и с тех пор собаки любой породы вызывали у неё безотчётный страх. Но в данном случае, похоже, бояться было нечего.
Наконец Чарли угомонился, они двинулись дальше. Глаза Марины, и без того огромные, расширились ещё больше. Она с удивлением рассматривала каменный мангал для шашлыков, выложенный искусной мозаикой бассейн, портал с тонкими белыми колоннами, да и вообще весь этот необычный, выстроенный полукругом, пронизанный светом дом.
Андрей с удовольствием следил за реакцией гостьи. Явно никогда не бывала в подобных местах. Наверное, и вообразить себе не могла, что такое можно найти в самом сердце Москвы.
– Это вот моё убежище! Как говорят испанцы – ¡mi casa es tu casa! Мой дом – твой дом! – торжественно объявил он. – Широким жестом пригласил её внутрь: – Прошу!
Андрей с гордостью вёл экскурсию, демонстрировал гостье своё убежище. Видел, как она впечатлена всем, что он ей показывал. Его предыдущая серия «Тени», развешанная в основном на первом этаже, вызвала у неё явное восхищение.
Марина оценила и большой, мраморный, с настоящими дровами камин в гостиной. Он также обратил её внимание на привезённый им из Италии старинный, изысканный каминный набор, включающий в себя кочергу, метелку, пику, щипцы и совок для золы.
Потом они поднялись наверх, в студию.
Марина несколько смутилась, когда рассматривала приготовленные для Венеции «Блики», (серия была с явным эротическим уклоном), но, несомненно, и эти работы поразили и заинтриговали её. Теперь она не отрывала от него восхищённого взгляда, он знал, чувствовал, что она готова, что ей очень хочется поскорее начать, попробовать, увидеть себя со стороны его глазами, застыть в красивой рамке на этой белой стене.
– Я принесу что-нибудь попить, и мы начнём. Хорошо?
Она кивнула, подошла к огромному, от пола до потолка, окну. Внизу, вся в солнечных бликах, манила к себе обрамлённая мозаикой голубая вода. В тени раскидистой берёзы, высунув язык, лежал Чарли. Явно мучился от жары.
Марина перевела взгляд на стоявший у окна телескоп, дотронулась пальчиком до его медной поверхности, потом не удержалась, прильнула к окуляру. Машины, люди на улице – всё мгновенно стало огромным, близким.
Она улыбнулась. Повернула телескоп чуть левее, оказалась на другой улице, Алабяна, – чуть дальше, но всё равно было близко: стригущий газон человек в жёлтом жилете, смеющаяся парочка, вход в кафе, над которым висела витиевато исполненная надпись «ОЛИВА. Греческая таверна»…