к звонку, но и эта попытка оказалось напрасной. Никакой реакции не последовало.
Марина, не слышавшая телефонных звонков, восприняла лай собаки по-своему. Она решила, что Чарли хочет пить и есть. Где хранится еда, она не знала. Но с питьём было проще. Она взяла большую миску, наполнила водой и поставила перед Чарли.
Тот удивлённо посмотрел на неё. Дебил и есть дебил, что с неё взять. Разве будет уважающий себя пёс пить из миски, стоящей на полу, нагибаться, рискуя потерять осанку, когда во дворе на уровне его головы стоит прекрасная поилка?!.
В это время откуда-то издалека до его тонкого слуха донёсся еле слышный мерный стрекочущий звук. Чарли мгновенно напрягся, навострил уши. Он не ошибся. Этот звук Чарли узнавал мгновенно, выделял его из массы подобных. Так звучал мотор машины его Хозяина. Чарли радостно залаял, и бросился вон из кухни.
Марина через окно с некоторым удивлением наблюдала, как пёс понёсся к воротам и несколько минут нетерпеливо прыгал вокруг. Наконец ворота открылись, и в них въехал уже хорошо знакомый ей серебристый «мерседес». Ещё через пару минут Андрей уже входил на кухню, держа в руках подносик из «Кофе Хауза».
– Доброе утро, – приветливо улыбнулся он. – Привёз капучино и свежие круассаны. Как ты к этому относишься?
Марина улыбнулась в ответ. Она хорошо относилась и к тому и к другому.
– Вот и славно, – тараторил Андрей, одновременно ловко сервируя стол для завтрака. – Я заметил, что тогда в кафе ты пила капучино. Так что решил, не ошибусь. Как тебе спалось? – лукаво покосился он на неё.
Марина состроила сердитую гримасу, выразительно погрозила ему пальчиком.
– Так я всё же разбудил тебя? Ты не спала? Виноват, прости, виноват, – рассмеялся Андрей. – Больше так не буду. Правда. Прости, пожалуйста.
Он вдруг стал похож на провинившегося мальчишку. Марина не смогла сдержаться, глядя на его виноватый вид. Сердитая гримаска исчезла сама собой, опять засияла улыбка.
– Но согласись, это того стоило? Ты видела фотографии?
Она энергично закивала, подняла два больших пальца вверх – здорово!
– Значит, я прощён?
Снова кивок, на этот раз весьма изящный и неспешный – вы прощены, сударь!
– Ну что ж, раз так, тогда прошу вас, сударыня. Завтрак подан.
Завтрак затянулся. Андрей поймал себя на том, что разговор с этой молчаливой собеседницей доставляет ему немалое удовольствие. Его впервые никто не перебивал, никто не возражал. О чём бы ни шла речь, он чувствовал на себе постоянный внимательный, чуть напряжённый взгляд, в котором явственно сквозило восхищение.
И он охотно делился со своей гостьей всем подряд – творческими планами, воспоминаниями детства, кулинарными пристрастиями.